Пег обвела взглядом пустое жилище и, будто почувствовав настроение Норы, кивнула:
– Заночую, если тебе это не в тягость.
– Может, мне Михяла взять? – предложила Бриджид.
– Я уложу его.
Нора уложила мальчика в самодельную колыбель из ивовых прутьев и соломы.
– Не перерос он люльку-то? – сказала Пег. – Ноги свешиваются.
Нора пропустила эти слова мимо ушей.
– Схожу сейчас подою, и мы перекусим. – Шум дождя и шипение огня в очаге заглушило новым раскатом грома. – Ну и вечерок выдался!
Пег ласково погладила Бриджид по животу:
– Вот и хорошо, что ты сейчас здесь с теткой мужа сидишь, а не бредешь где-нибудь впотьмах! – Она прищурилась. – Гром подчас птенчиков еще в яйце убивает.
– Пег О’Шей, зачем пугать ее всякими выдумками!
Подвесив тяжелый котелок с водой на цепь, свисавшую со стенки очага, Нора уставилась в огонь, щурясь на дымное пламя.
– Займись скотиной, Нора. Корова небось сама не своя – грозы боится. – Пег повернулась к Бриджид: – А молния, говорят, у молока силу отнимает. После такой ночи наутро не у одной хозяйки молоко свернется, попомни мое слово!
Бросив на Пег суровый взгляд, Нора стянула с перекладины еще мокрую накидку и, опять укрыв голову и взяв ведро, ступила в темноту двора, где порывистый ветер и хлещущий дождь едва не сбивали с ног. Согнувшись в три погибели, торопясь укрыться от потопа, она поспешила в хлев.
Корова моргала в сумраке круглыми от страха глазами.
– Ну-ну, Бурая, что ты, успокойся. – Нора гладила бок коровы, но едва она потянулась за скамеечкой и поставила не землю ведро, как животное, вздрогнув, натянуло привязь. – Тихо, девочка, не бойся, никто тебя не обидит, – нараспев ласково стала она уговаривать корову, но та только мычала. Боится, подумала Нора и бросила в кормушку охапку сена. Но корова есть не стала, дышала тяжело и прерывисто и, едва Нора сжала ее соски, метнулась в сторону, норовя порвать путы. Ведро со звоном покатилось по земляному полу. Нора встала, раздосадованная.
Снаружи сверкнула молния.
– Ну, как знаешь, – пробормотала Нора, подобрав ведро, и, вновь покрыв голову накидкой, кое-как добралась до хижины. Там остановилась под навесом крыши, чтобы счистить грязь с босых ног. Из-за двери доносился голос Пег, женщина говорила тихо, заговорщически:
– Малый-то, Михял… Только глянь на него. Уродец как есть.