– Что скажешь?
– А что ты хочешь услышать? – ответил он. – Ну, занятная история.
– Занятная? Не сказал бы.
– Ну, любопытная, если тебе больше нравится. Мне другое интересно – почему тебя это так взволновало? Ну, ошибся палатой, с кем не бывает!
Жюльен ждал объяснений. Сейчас я выскажу мысль, которая последние три часа вертелась у меня в голове, не давая покоя.
– Скажи, почему мне хочется поменять местами эту девушку и моего братца?
Жюльен был озадачен. Я увидел это по его глазам.
– Ты хочешь, чтобы она очнулась, а твой брат лежал в коме?
– Именно.
– Ты сам прекрасно знаешь почему.
– Нет, не знаю.
– Брось, Тибо. Ты до сих пор в ярости, что твой брат сбил двух девочек. И, честно говоря, никто не может тебя за это упрекнуть. На твоем месте я чувствовал бы то же самое. А та девушка, Эльза, не сделала ничего плохого, и тебе хочется, чтобы она очнулась. Естественное желание – для любого, у кого есть сердце. Совершенно нормальное.
– Сердце, говоришь? Я видеть не желаю своего брата, а ты считаешь, что у меня есть сердце?
– У каждого человека есть сердце, Тибо. Вопрос только в том, что с ним делать. Твое, например, после Синди разбилось на тысячу кусков. А после истории с братом – еще на миллион. Теперь ты думаешь, что если поможешь этой девушке очнуться, то хотя бы несколько осколков снова соединятся. И ты перестанешь грызть себя за мысли о брате.
Я был потрясен. Нет, не зря Жюльен – мой лучший друг. Впервые за минувший год я почувствовал, как к глазам подступают слезы, но плакать было нельзя. Только не здесь. Только не в этом битком набитом баре. Только не в среду вечером.
– А ну-ка, пошли отсюда, – скомандовал Жюльен.
– Зачем?..
– Пошли, пошли, а то ты сейчас раскиснешь.
Жюльен залпом осушил стакан и заставил меня допить сок. Еще через пару минут мы уже оказались на заснеженном тротуаре. Холод и правда стоял собачий. Жюльен взял меня за локоть и оттащил подальше от двери. Мне все было пофиг, глаза словно заволокло пеленой, и я понимал, что это не снег.
– Вот теперь можно, – сказал он.
И тут меня прорвало. Нечасто увидишь на улице двух обнимающихся парней. Обычно окружающие думают, что это геи. Но если кто-то сейчас пройдет рядом, пусть думает, что хочет. Мне требовалось одно – избавиться от соленой воды, застившей взгляд. От вязкой слюны, скопившейся во рту. Мне надо было исторгнуть из себя свое отчаяние.