Чтобы мне снова было холодно, голодно и страшно. По-настоящему.
* * *
Просто удивительно, сколько всего можно узнать о собственном теле, валяясь в коме. Например, начинаешь отчетливо понимать, что страх – это химическая реакция. По идее, я должна бы испытывать ужас, каждую ночь переживая этот повторяющийся кошмар, но нет, смотрю его снова и снова. Вот я в три часа ночи встаю с постели в нашей высокогорной хижине и бужу своих товарищей. Вот торопливо завтракаю, как всегда, преодолевая искушение выпить чаю, чтобы не оказаться на леднике с полным мочевым пузырем. Вот методично натягиваю на себя одежку за одежкой, застегиваю молнию ветровки, прикрепляю налобный фонарик, надеваю перчатки и прилаживаю на ботинки кошки. Вот перешучиваюсь с друзьями, еще полусонными, но, как и я, уже переполненными радостью и адреналином. Вот защелкиваю на себе страховочный пояс, перебрасываю Стиву веревку и завязываю ее узлом-восьмеркой.
Этой треклятой восьмеркой.
Которую я завязывала несчетное число раз.
В то утро я не попросила Стива ее проверить – он как раз рассказывал какой-то анекдот.
В конце концов, узел выглядел вполне надежным.
Я не могу предупредить саму себя. Могу только смотреть, как беру в одну руку смотанный конец веревки, в другую – ледоруб и начинаю восхождение.
Как тяжело дышу, улыбаюсь, дрожу, но иду, иду, иду и снова иду. Как мелкими шажками продвигаюсь вперед. Как говорю Стиву, чтобы был осторожней там, на снежном мосту над трещиной. Как сама, стиснув зубы, миную это опасное место, и с облегчением вздыхаю, оказавшись на другой стороне. Как смеюсь над собой – ведь все так просто!
И вижу, как мои ноги вдруг едут куда-то вниз.
Продолжение я знаю наизусть. Мост представлял собой огромный снежный пласт над пустотой, и стояла на нем только я. Но тут снег подо мной заскользил, и вместе с ним я полетела вниз. Я почувствовала рывок – это туго натянулась веревка, надежно, словно общая пуповина близнецов, соединявшая нас со Стивом. Я испытала краткое облегчение, мгновенно сменившееся страхом, стоило мне понять, что веревка вытянулась еще на несколько сантиметров. До меня донесся крик Стива, пытавшегося устоять на льду с помощью кошек и ледоруба. Я еще слышала его команды, но снег продолжал валиться на меня, все сильнее сжимая ребра. Веревка у меня на поясе перестала сдавливать талию. Узел развязался, и я упала в трещину.