— Куда выписывать? — отталкиваюсь от одинокой раковины и подхожу к окну. Там, за стенами больницы, меня никто не ждёт. Даже бабка и та, сославшись на уборку картошки, отказалась приехать. Мол, немаленький, справлюсь сам.
— Сокол мой, не раскисайте! — поправив на носу очки, доктор усаживается на стул и раскладывает на столе мою историю болезни. Толстенную историю, надо сказать. — Поверьте, на свободе вам будет гораздо лучше. Либо могу перевести вас в психиатрическое отделение. Полежите там, а то в токсикологии делать вам больше нечего.
— В психушку? — прыскаю со смеху, но тут же беру себя в руки. Ещё не хватало, чтобы толстяк приписал мне какое-нибудь расстройство.
— Вот и я, соколик, полагаю, что лучше на волю. Верно?
— Верно, — обречённо киваю и растерянно смотрю за окно, совершенно не представляя, куда мне идти?
— Тогда собирайтесь, Илюша. Аннушку я уже обрадовал. Она обещала привезти ваши вещи и помочь добраться до дома, ну или где вы там живете.
— Аннушку, — повторяю задумчиво, мыслями уносясь в пустоту.
Эта девочка с огромными глазами и копной русых волос единственная, кому до меня есть дело. Уже больше недели она прибегает в больницу после учёбы и делится со мной новостями. Находит время и силы, чтобы помочь мне восстановить документы. Взваливает на свои плечи общение с участковым. И даже в минувшие выходные вместе с ним доехала до Дряхлова, чтобы заручиться словами бабки касательно моей личности. На моей тумбочке теперь тоже лежат апельсины, а приёмные часы перестали быть пустым звуком.
— Вот и ладненько! — Шестаков звучно хлопает по столу моей выпиской и потирает пухлые ладони. — Вот и в вашем, соколик, непростом случае могу поставить галочку. Долгие прощания терпеть не могу, поэтому давайте, больше к нам не попадайте.
Шумно выдохнув, доктор поднимается на ноги и спешит прочь. Успеваю крикнуть в спину «спасибо» и снова устремляю взгляд к окну: вариантов нет – жду Аню.
***
— Вот я не понимаю, честно, — уступив место молодой мамочке с карапузом на руках, мы с Румянцевой устраиваемся в самом хвосте Икаруса. — Почему ты помнишь, что борщ — это борщ, что ботинок бывает левым и правым, а, например, сколько стоит проезд в автобусе, забыл?
— Не знаю, — пожимаю плечами и как баран на новые ворота продолжаю смотреть на кондуктора, собирающего с пассажиров плату за проезд: это же можно рехнуться обилечивать так каждого.