— Вернуться к кому? — угрюмо уточняет Сергей, напряженно вглядываясь в облепленное снегом лобовое стекло.
— Вернуться к себе.
Взять такси, вероятно, было бы лучше. Компромисс «остаться друзьями» и общаться, как в былые времена — очень зыбкая почва, для обретения такой желанной свободы от прошлого. Страх ранить другого человека, парализует собственные мечты и поступки, а я так не хочу. Больше не хочу компромиссов.
— Почему именно Сицилия? — допытывается Сергей.
Хороший вопрос… Я люблю хорошие вопросы. Они мой основной рабочий инструмент. Хороший вопрос, как пусковой механизм, может взять и встряхнуть вечно сонное сознание, отправив его на поиски истины. Итак, почему же Сицилия? Си-ци-ли-я… Может потому, что даже само произношение этого слова, заставляет меня улыбнуться? Или потому, что это не просто Италия, а какая-то особенная Италия? И там вокруг море. Или мне хочется своими глазами увидеть, как на зеленых деревьях растут алые сицилийские апельсины? В момент, когда я вдруг решила бросить все, и помчаться в отпуск, у меня не было никаких сомнений. Сицилия! Почему? Не знаю. И, это тоже ответ. Вернее, начало ответа. Возможно, его завершение найдется именно там, на итальянском солнечном острове.
Молодая сотрудница местной таможни, туго затянутая в буро-зеленую униформу, согласно образу, строго смотрит мне в лицо.
— Что у Вас в чемодане? — с официальной вежливостью спрашивает она.
— Джинсы, платья, кроссовки, — беззаботно улыбаюсь ей я.
Но девушка не улыбается, она при исполнении. Болотный оттенок ее форменного пиджака делает особо мрачным даже такое молодое и симпатичное лицо.
— Вы одна летите? — тем же серьезным тоном задает таможеница следующий вопрос.
— Абсолютно, — весело отвечаю я.
И, через мгновение, бодро топаю в зону посадки, продолжая мечтательно улыбаться.
Я ожидала увидеть ее зеленой в шоколаде гранитных скал, а она разноцветная! Дома и деревья частыми веснушками пестрят на теле золотистых гор, темная гладь моря, исцарапанная белыми шлейфами катеров, у прибрежной полосы светлеет до бирюзы, и, перетекая в пенный прибой, соединяется с извилистой каймой рыжего берега. Си-ци-ли-я…
На тесном сидении большого самолета не развернуться, локоть снова цепляет почтенного джентльмена в кокетливо повязанном шарфе поверх полосатого свитера.