– На две меньше, чем в прошлый раз, – заметил он. – Хотя парочка очень больших.
– А ты запей их глоточком водочки – проскочат как миленькие.
– Камилла после тебя приедет?
– Прямо по пятам, как обычно. Ждите ее где-то через неделю или даже раньше. Она позвонит.
– Когда-нибудь, святая Люси, когда все это кончится и выйдет на свет божий, тебе и впрямь будут поклоняться как святой.
– Мне бы хотелось сделать для вас еще больше.
– Ты и так спасла уже столько людей!
– А вы, согласившись на это, тоже спасаете жизни человеческие.
– Тут ты права. – Он смиренно сложил руки на груди. – Меня тоже в раку потом положат. А когда-нибудь мой профиль отчеканят на четвертачке. Мне памятники будут ставить, назовут моим именем университеты, улицы, больницы! Как думаешь, а если в мою честь сделают национальный праздник, это не слишком будет?
– Тебе не терпится стать национальным праздником?
– Нет, ты мне честно скажи, что ты об этом думаешь? Это не перебор?
Люси рассмеялась и звонко чмокнула его в лоб.
На обратном пути в Парамус Люк и Люси молчали. Она очень устала, а он пытался переварить то, что увидел за день. Они решили встретиться через часок, чтобы немного прийти в себя, переодеться и хоть несколько минут вздремнуть. Пообедать они собрались в придорожном ресторанчике рядом с мотелем. Люк выбрал бифштекс, а Люси – креветки с макаронами. Она так наговорилась за день, что была рада молчанию Люка.
После обеда Люк проводил Люси в гостиницу, потом пошел в бар, находившийся по соседству. Люси какое-то время смотрела телевизор, потом, когда уже не было сил бороться с усталостью, она выключила его и юркнула под одеяло.
Вечером ей не давал уснуть шум машин. Она так и не смогла заснуть, прислушиваясь к гулу грузовиков, взвывшей вдали сирене, бесконечно проносившимся за окнами машинам. Неожиданно раздался стук в дверь. Она посмотрела в глазок, увидела клерка мотеля и впустила его в комнату.
Какое-то время клерк мерил комнату шагами.
– Вообще-то я не знаю, – неуверенно сказал он. – Такого просто не может быть.
Она видела, что он чего-то боится, но девушку это не удивило, потому что разум каждого пациента поначалу восставал против любого лечения, проходившего не в привычных больничных условиях. Но ее пациенты были отчаявшимися людьми, хватавшимися за любую соломинку ради спасения жизни, и потому единственное, что она делала, заключалось в том, чтобы помочь им от отчаяния преодолеть эту бесполезную логику.