В ту ночь, никто (кроме, пожалуй, Алькиной бабушки) из участников описываемых событий не мог похвастаться крепким сном. Мать невесты, педагог с двадцатилетним стажем, учитель русского языка и литературы – Елена Александровна, думала о том, что всё как-то не так. Слишком они разные, эти дети. И очень разные их семьи. Дочка – глупа, неопытна и бесхитростна. Будущий зять –явно неблагополучный: ни работы, ни перспектив. Родители его – вообще, какие-то дикие, себе на уме, видимо, сидят и молчат…
– Куда же она, бедная, голову суёт!…Да повернись ты, наконец, на другой, бок, Володя!!! Сил нет никаких от твоего храпа! – последние фразы были обращены уже к её мужу.
– Да я не сплю вообще, какой храп?! – отворачиваясь от супруги, произнес он. Справедливости ради, необходимо отметить, что муж Елены Александровны, действующий офицер российской армии, майор – Куликов Владимир Николаевич, действительно продолжительное время не мог заснуть, но совсем по другим причинам. Он сейчас находился в родительском доме, в который лично он вообще предпочел бы никогда не возвращаться. В соседней комнате спали его мать и дочь. С первой, сколько себя помнит, он не мог находиться на одной территории и поддерживать мало-мальски приемлемый разговор более десяти минут, вторая – его дочь, представлялась чем-то непонятным, несуразным и не вполне имеющем к нему отношение. Пока он ездил по командировкам и объектам, девочка незаметно выросла и вот даже собиралась теперь замуж. Его ужасно раздражал тот факт, что жена заставила ехать в этот ненавистный дом его детства, где он вынужден общаться с какими-то чужими людьми, терпеть свою неумную мать, чья болтовня и суетливость просто выводили его из себя, и вместо благодарности – нате, вам, он ещё и храпит! Владимир Николаевич решительно встал, сунул ноги в тапки и пошел на кухню.
– Куликов! – окликнула его жена, – тот коньяк, который оставался, я отдала матери, чтоб спрятала… Так что ложись-ка спать, нам завтра в дорогу.
– …твою мать.. зараза – негромко выругался Владимир Николаевич, отчасти автоматически, но в большей степени, оттого, что его супруга знала о его желаниях и привычках гораздо лучше его самого, а угадывала и даже озвучивала их, уж точно, не в пример быстрее. Тем не менее, будучи абсолютно уверенным, что и этот его шаг уже заранее отлично ей известен, Владимир Николаевич, лишь на секунду замешкавшись, прошел в уборную с таким невозмутимым видом, как-будто исключительно она одна и являлась его целью и причиной бессонницы. Убедившись, что муж снова вернулся в комнату, и, продолжая внимательно наблюдать, как он укладывается, взбивает подушку, Елена Александровна опять с горечью подумала, что её дочь, – милая, начитанная, чистая девочка попадет в семью необразованных колхозников. Теперь они заставят её перевестись на заочное и отправят на работу. А может она и вообще под их натиском бросит институт! Чтобы ковыряться в огороде, диплом не нужен. От этой мысли, Елене Александровне стало физически плохо.