Его Величество сел и тут же задал вопрос.
– Как продвигаются поиски моей дочери?
Нелегко признаваться в своем провале.
– Боюсь вас расстроить, – я тоже сел на свое место, – Как вы знаете, был объявлен отбор невест, а потом началась война. Я выполнял несколько другие поручения.
Генрих пробарабанил пальцами по столу.
– Я разочарован, Милир, – выдохнул он, – но все понимаю. Но неужели никаких зацепок? Мои люди уверяют меня, что она прибыла в столицу. А здесь ее след уже потерялся.
Я посматривал на гостя и думал, что можно ответить в таком случае.
– Ваше Величество, честно говоря, зацепок нет, но у меня есть некоторые мысли, и я почти уверен в них.
– И какие же? – подался он вперед.
– Вы сами описали Александру как свободолюбивую девушку, которая попыталась избежать навязанного брака.
– Да, – мрачно отозвался тот, – но она опозорила семью, не выполнила долг и сбежала. А ведь ей предстоит занять престол, я выбрал ей самого подходящего супруга.
Меня чуть не передернуло. То, что де Тион хочет отдать молодую девушку в жены своему самому близкому приближенному, уже зрелому, великовозрастному мужчине знали все, и сочувствовали бедняжке. Но так или иначе, она принцесса, а значит, долг стоит превыше желаний.
– Где юные барышни могут обрести свободу? – наводил я на мысль Генриха.
– Не понимаю, не говорите со мной загадками, Милир, – потребовал он.
– Почти уверен, что ваша дочь в Академии семи стихий, поэтому так успешно скрывается от Вас четыре года. Просто учится. Ведь там нет ни моих людей, не ваших. Дес ректор ревностно относится к своим владениям и чужаков туда не подпускает.
– И как же найти ее там? Как забрать? Если адепт поступил, то уже ничего не должно помешать ему доучиться. Да и какой скандал, – запричитал король.
Я на эту истерику смотрел с толикой брезгливости. Генрих де Тион мне не нравился. Но, как бы то ни было, девушку найти надо. Она - главная наследница соседнего государства, а нам проблемы с той стороны не нужны, в Аридии и так началась война.
– Тайно, – уверенно ответил я. – Я сам поеду туда, разузнаю. Опишите мне еще раз внешность девушки и характер.
– Дерзкая, уверенная и хитрая, – как заученную поэму декларировал мне король, – волосы совсем белые, глаза синие.
– А какой дар?
Глаза у Генриха забегали.
– Мы не были близки с дочерью, как и с ее матерью. Эланора меня не любила, брак был договорной. Тогда Датхар был в том же положении, что и сейчас – женщина у власти.