Это происходило в начале сентября 1939 года. Как обычно дед работал в опытном цеху московского авиационного института, ему было на этот момент 29 лет. Вечерком пришёл домой, и они сели вдвоём с женой кушать, у них на ужин была отварная картошка с тушёнкой и солёные огурчики, без пятидесяти грамм тоже не обошлось. В самый разгар трапезы в дверь постучали, так как звонка у них не было.
– Кто бы это мог, быть, может, соседка? – спросила жена Аня.
– Пойду, открою, – сказал дед.
За дверью оказался оперуполномоченный, в руках он держал лист бумаги.
– Ребезов Павел Дмитриевич? – и дождавшись утвердительного ответа, продолжил, – повестка вам на сборы, распишитесь вот здесь.
– Ого, прямо на завтра. Чего это вдруг за срочность такая? – Спросил дед, прочитав бумагу.
– Не могу знать, моё дело только вручить лично адресату, – ответил милиционер.
Дед расписался, и милиционер ушёл, после чего он возвратился за стол и, поймав вопросительный взгляд жены сказал.
– Вот на сборы внеочередные, срочные вызывают, на завтра.
– Ой, Павлуша, не по себе мне, странно всё это, везде о войне только и говорят, а тут такое приходит, – взволнованно ответила жена Анна.
– Да брось, войны никто не объявлял, это просто военные сборы, не волнуйся, давай продолжим ужинать, ответил дед.
Легли поздно и долго ворочались в постели, не спали и не разговаривали, каждый думал о своём. Утром дед оделся, взял сумку-сидр, которую ему жена с вечера приготовила и, попрощавшись, пошёл в МАИ (Московский Авиационный институт).
– Предупреди начальника цеха, пожалуйста, что меня на сборы забрали, – сказал он местному сторожу на проходной.
– Хорошо Павел, конечно, скажу, моего знакомого тоже на сборы вчера забрали, видно серьёзное что-то намечается.
– Наверное, – ответил дед и зашагал в сторону военкомата, который находился в деревянном ангаре, недалеко от Ходынки.
Там уже толпилась куча народу, и стояло несколько открытых грузовиков, в центре стоял военный и громким голосом зачитывал фамилии, после чего услышав ответ, делал себе пометку на листе бумаги и жестом указывал подниматься на борт грузовика.
– Да видимо серьёзные учения будут, – сказал дед одному из парней, как только подошёл.
– Это точно, толкуют, что в Гороховецкие лагеря поедем, – ответил тот.
– Понятно, – многозначительно промычал в ответ дед.