-Случайно так получилось, -нашёл я силы выдавить из себя хоть
какой-то ответ. -Идя на дело, в составе ячейки, мне каждый раз
присваивали новое рабочее прозвище, но ни одного из них не
прижилось и не стало постоянным. Да и я давно уже сам по себе.
Семья отказалась от меня как от «неблагонадёжного» и не
оправдавшего их ожиданий. Поэтому особой нужды скрывать собственное
имя я не имею.
-Это прекрасно, -продолжил Вождь. -Когда человек честен
настолько, что не имеет необходимости скрывать и прятать даже своё
собственное имя. Такие люди нужны революции. Такие люди очень нужны
мне.
И без всякого перерыва он неожиданно спросил: -Как там ранение
революционного командира Фёдора Каботкина?
-Заживает, -ответил я. -Рана чистая. Процедуры по форсированию
клеточной регенерации проведены мною в меру сил и умения. Насколько
могу судить, уже через неделю ревком и забудет думать о ране.
-Ишь ты, выпедрёжник! -сварливо заметил полугном отрываясь от
подсчётов и откладывая счёты в стороны. -Процедуры форсирования
клеточной регенерации! Скажи просто: лечилку пустил!
-Молодой человек, в отличии от тебя, старого пня, в институте
учился, -с усмешкой поправил гнома товарищ Кнут. -Вижу: учёба не
прошла совсем даром. Хоть что-то в голове, а осталось. Прекрасно,
прекрасно.
-Хорошо, -одобрил товарищ Вождь. -Такие ревкомы как Фёдор
Каботкин крайне нужны народному делу. Потерять его из-за обычного
ранения совершенно недопустимо.
Он отодвинул стул, взял со стола какой-то документ и протянул
его мне. Это была магически укреплённая бумага, которая теперь не
боялась воды, огня, и чтобы порвать её нужно было бы приложить
довольно серьёзные усилия. На ней я увидел своё имя, такие слова
как «особый посланник верховного совета», «наделённый всеми
полномочиями», «чрезвычайный революционный комитет» и так далее, а
также множество различных печатей и подписей. Особенно удивительно
было видеть оттиск большой королевской печати рядом с гораздо более
мелкой, смазанной, видимо сделанной на коленке и в спешке печати с
идущей по кругу надписью «первый революционный совет». Сверху текст
венчала крупная надпись «Мандат».
-Держи, товарищ Безухов, -поторопил меня Вождь. -Теперь ты
официальный представитель образованного на вчерашнем заседании
верховного совета, представитель чрезвычайного революционного
комитета и особый посланник с правом задействовать почти любые силы
и средства и должен держать ответ только перед верховным советов и
вот товарищем Кнутом, как руководителем чрезвычайного комитета.