Демонская бездна! На нас с осуждением смотрит мой дед. По
совместительству ректор этой академии. А я так надеялся вообще не
привлекать его внимание в этом семестре.
— Адепт Зилэй, Адептка Ливион, если не ошибаюсь… Ко мне в
кабинет по одному, — сверкает он глазами и, развернувшись,
возвращается в кабинет.
И угораздило же меня остановиться именно тут! Я даже внимания не
обратил, хотя казалось, уже рефлекс выработал обходить кабинет деда
стороной.
— Что стоишь? — говорю я побледневшей Мелиссе. — Идём.
Не привыкшая, испугалась. Мы ничего не нарушили, так что нам
ничего не грозит. Максимум — дисциплинарное замечание.
Секретарь зовёт первой Мелиссу. Девушка вся сжимается,
неуверенно стучит и заглядывает в кабинет. Меня это раздражает. С
грабителями она смелее держалась, чем с ректором.
Разговор длится недолго, минуты три-четыре. Но я уже успеваю
весь известись. Сверлю взглядом золотистую табличку на двери:
“Аскар Ардалион, ректор”. Кажется, каждую царапинку уже выучил.
Он не должен заметить метку, иначе мне влетит по-крупному. Если
Мелисса не догадается снять или отодвинуть повязку, ректор не
заметит.
А ещё мне не нравится, что разговаривают с нами по одному.
Запугает же девушку, а мне она незапуганная нужна.
Наконец, Мелисса выходит из кабинета. Её пальцы напряжённо
сжались на ремешке сумки, она чем-то расстроена и зла. Она
устремляется на выход из приёмной.
— Что он сказал? — негромко спрашиваю, остановив её за
плечо.
— Пусти, — раздражённо сбрасывает она мою руку и шипит: — Это
всё из-за тебя!
Мне кажется, что светлые глаза блестят у Мелиссы больше
обычного. Но рассмотреть не получается — девушка отворачивается и
выходит из приёмной, хлопнув дверью. Слышу удаляющийся частый стук
её каблуков — она убегает.
В груди что-то неприятно царапает. Но вообще, мне должно быть
всё равно. Перебесится и забудет. Неважно, что она чувствует,
главное, чтобы слушалась. Одному мне будет сложнее, а доверять я
никому не доверяю. Удачно, что Мелисса подвернулась, и я смог
поставить метку подчинения.
Захожу в кабинет и сажусь на одно из кресел. Дед сидит за своим
столом и недовольно сверлит взглядом, но на меня это перестало
действовать лет с тринадцати. Не страшно вообще. Ничего он мне не
сделает.
— Что ты сказал ей? Настроил против меня? — небрежно спрашиваю я
деда.