Идиллию прерывает звук из голодного живота. Я даже не понимаю,
моего или Ринара, потому что стоим мы очень близко. Невольно
улыбаюсь, потому что ситуация забавная.
— Давай позавтракаем, — отпускает меня он.
Ловлю себя на ощущении, что всё так хорошо, даже слишком. Мои
чувства к Ринару оказались ответными, в домике царит идиллия. Даже
бутерброд очень вкусный. Не окажется ли это счастье недолгим?
— Что-то случилось? — замечает перепад моего настроения
Ринар.
— Пока нет, — не очень весело отвечаю я.
— А с этого места поподробнее. Это из-за твоих снов? — сдвигает
он брови.
Хороший момент, чтобы рассказать. Но в итоге я очень смутно
объясняю про то, что нас ждёт по словам богини. Ринар перестаёт
жевать и мрачнеет всё больше и больше. И заканчиваю тем, что ему
нельзя возвращаться в академию.
— Да, дед не должен меня поймать, — соглашается он. — И ты
говоришь, что мы не можем вмешаться и на это не можем повлиять?
— Не знаю, — вздыхаю я. — Я бы хотела поговорить с Веленой. С
ректором бы тоже надо, но в академию я пока не вернусь.
Всё же Вера — единственная, кому я готова доверять. Она тоже
видит богов, я могу спокойно ей рассказать о предупреждении,
которое дала мне Юми.
— Это будет сложно. Они оба в академии, и я пока не представляю,
как встретиться с бабушкой так, чтобы не заметил дед.
— Чёрт, — вырывается у меня.
— Что значит это слово? — прищуривается Ринар.
— Ругательство, что-то вроде демона, — кратко поясняю. Мало ли в
этом мире ругательств.
— Откуда ты его знаешь? — продолжает он, внимательно глядя на
меня.
Чувствую себя неловко. Врать Ринару не хочется, а если отвечу
честно, он может не поверить. Сжимаю вилку, думаю. Может, стоит ему
рассказать всё?
— С детства знаю, — уклончиво говорю я.
— В Фаэнне знают это выражение?
Не сразу понимаю, о чём он: я даже забыла название страны, из
которой приехала Мелисса. Неуверенно киваю. Тяну время, чтобы хоть
немного подумать.
— Мелисса, прекрати, — Ринар скрещивает руки на груди. — Хватит
лгать.
— В Фаэнне не знают этого выражения, — сдаюсь я.
Но не продолжаю. Ринар тоже молчит и думает.
— Я вижу, что ты что-то недоговариваешь. И ты хочешь это
сказать, но боишься, — он трёт глаза и лоб, выпускает воздух сквозь
сжатые губы. — Хорошо. Дам тебе время до вечера. А сейчас полетим в
город и отправим бабушке записку.