— В смысле плата, дед? Ты хочешь обокрасть сироту после того,
как целый час безнаказанно пользовался его молодым телом? —
произнёс я и после расслабил носовые пазухи, чтобы из глаз пошли
слёзы.
[Нокия3310: это реальный актёрский приём.]
[Кот: Туда этого деда!]
— Я, я, я всё хокаге-саме расскажу, — сказал я, «захлёбываясь»
слезами, вставая с стула и начиная уходить.
— Стой, малец, я же пошутил, — криво улыбаясь, произнёс скряга.
— Иди сюда, сейчас всё объясню.
— Ну раз это была шутка, тогда ладно, — произнёс я,
«успокоившись» и вытерев слёзы, начал идти назад, садясь на
стул.
— Смотри, это хирагана состоит из сорока шести основных
символов.
Первый — это あ, на катакане это ア — а.
Второй — это иероглиф い, на катакане пишется イ — и.
Следующий — это う, вот как выглядит на катакане ウ — у.
Ну как, продолжим? — спросил он меня.
— Да... — неуверенно протянул я, уже успев заскучать.
— Хорошо, значит, продолжаем.
Это у нас иероглиф え, на катакане это будет エ — э.
— Малец, ты всё запоминаешь? — спросил он меня.
— Да, — сказал я неуверенно, — вроде как ещё не очень
сложно.
— Отлично, будет, если повторять не придётся, — сказал он, и мы
продолжили обучение. Занимались мы немного — всего три скучных
часа, после чего он решил взять у меня экзамен.
— Хорошо, справился с устным заучиванием, а теперь посмотрим,
как ты запомнил их написания, — сказав это, он неизвестно откуда
достал набор для каллиграфии. — Это будет диктант, я буду тебе
диктовать, а ты выписывать.
И первый будет первым.
А второй, и третий, у четвёртый — Э. — Так и продолжив, мне
диктовал до конца. В конце он забрал мой лист себе и начал
вчитываться:
あ い う え お
か き く け こ
さ し す せ そ
た ち つ て と
な に ぬ ね の
は ひ ふ へ ほ
ま み む め も
や ゆ よ
ら り る れ ろ
わ を
ん
— Хм... Вполне неплохо для новичка, — сказал на что я просиял. —
Для полностью парализованного новичка, который впервые держит
кисть.
— Ммммм... Дед, так и есть, я впервые держу кисть, — сказал
я.
— Мм... Чего ты раньше не сказал? — спросил он меня осуждающе. —
Столько чернил извёл.
— Ну я думал, это логично было, когда я сказал, что умею читать
только на катакане, — произнёс я, вглядываясь в свой лист.
— Хорошо, раз каллиграфию пока ты не умеешь, то продолжим тем,
что есть, — сказал он и полез в один из своих карманов. — Вот,
держи карандаш, — вытащив из широких штанин, передал он мне
маленький, будто сморщенный огрызок чужого.