Однако подруга в ответ только фыркнула, отрицательно мотнув головой.
– Да мне не денег жалко. Просто дело принципа!
Глядя в ее разрумянившееся от спора лицо со сверкающими на нем голубыми, как небо, глазами, я не удержала улыбку. Нечасто можно было увидеть нашу милую и покладистую Йель такой возбужденной и воинственной. И такое-то зрелище всего за три сребреника!
– Мне будет этого не хватать, – невольно вырвалось у меня вслух.
Расцветшая было улыбка Йель разом потускнела при этих словах, в голубых глазах на миг мелькнула тоска, тут же стертая торопливым взмахом ресниц. Быстро взяв себя в руки, она снова чуть натянуто улыбнулась и тихо отозвалась:
– Да… Мне тоже будет всего этого не хватать.
Бросив прощальный взгляд в сторону лекционных аудиторий, мы двинулись по коридору к длинной открытой галерее, ведущей на главную университетскую площадь. Некоторое время воцарившееся молчание нарушалось лишь шелестом наших шагов. Сказать хотелось еще так много, а времени оставалось так мало, и с каждой минутой все меньше. Что поделать? Расставание – это всегда нелегко.
Наверное, мы с Йель – две самые странные выпускницы ренвинского Университета сегодня, подумалось мне. Все люди как люди, радуются полученным дипломам и долгожданной свободе… и только мы обе грустим и печалимся.
Впрочем, у каждой из нас были на то свои причины. Моей подруге Йель Сафис, молодой наследнице пяти поколений талантливых магов и целителей – а теперь еще и обладательнице собственного диплома по специальности Травоведение и Целительство – после окончания Университета предстояло вернуться в родительский дом, дабы достойно продолжить дело своих прославленных предков… Вот только дом этот нынче стоял пустой и осиротевший. Три года назад, во время ужасного землетрясения, всколыхнувшего весь Терран и причинившего нашему миру огромные разрушения, семья Йель погибла, спасая жителей своего городка от ужасов разбушевавшейся стихии. Йель осталась одна.
Зная ее столько лет, я немного представляла себе, что она сейчас чувствует. Одно дело – жить эти три года в Коббе-Ренвине, мысленно представляя себе родителей и братьев живыми где-то там, далеко. И совсем другое – оказаться теперь лицом к лицу с безжалостной правдой, возвращаясь к одинокому, давно остывшему семейному очагу.
Я искоса сочувственно посмотрела на подругу.