У неё были теплые мягкие губы.
Она быстро и так же бесшумно вышла из комнаты, оставив в мальчике надежду.
Большую надежду.
* * *
Впервые в жизни Константин чувствовал себя окрылённо.
Весь этот месяц он перебирал портреты своей матери, нарисованные им самим простым карандашом, и её рисунки, нарисованные яркими красками. Он искал сходства между Сальваторой и его мамой.
Светлые волосы Светланы, мамы Константина, напоминали ему пшеничные поля, в которых они летом любили гулять; а серые глаза мальчик любил сравнивать с дождливым небом за окном приюта. И имя такое подходящее у его мамы – Светлана. У неё были полноватые красивые губы, острый подбородок, тонкая лебединая шея, стройное телосложение.
Мальчик вспоминал свою маму всё это время.
– Ты у меня самый лучший, Костя. Когда-нибудь ты станешь знаменитым… я это чувствую… я в тебя верю, – улыбаясь, говорила пять лет назад ему его мама. Голубое платье Светланы раздувалось от ветра. Лесная поляна была полна звуков, сладких пьянящих ароматов цветов. В воздухе сновали пчёлы, то и дело прыгали сверчки. Солнце жизнерадостно сияло над головой счастливого Константина.
…А он ведь тогда ещё не понимал, насколько он был счастлив. Мальчик нарисовал свою маму, сидящую в траве и смотрящую на солнце.
– А вот какой у меня рисунок… смотри, Костя, – Светлана показала ему свой рисунок. На ней был он, с серьёзным лицом рисующий на листе бумаги.
Её телефон зазвонил.
– Алло, да, Саша, – с улыбкой смотря на солнце, сказала она, поправив пряди светлых волос, раздувающиеся ветром. – Я с Костей… Мы на лесной поляне… Он вообще-то мой сын, Саша… – улыбка начала пропадать. – Не разыгрывай спектакль… Что?!.. Причём здесь это!? – в её глазах заблестели слёзы, и она отвернулась. – Не смей так говорить о Косте…
Мальчик смотрел на неё, не мигая, забыв о рисунке. Карандаш выпал из его рук, затерявшись в траве.
Константин сильно зажмурил глаза и вернулся из своих воспоминаний в реальность.
Контролировать душевную боль он за эти пять лет научился.
Он просто сумел подавлять плохие воспоминания в себе, контролировать ход своих мыслей, чтобы не уйти обратно, в прошлое. А это получалось у него довольно реалистично с его отличной памятью.
Поразмыслив, Константин понял, что искать сходства между матерью и Сальваторой – бессмысленно. Надо привязываться к ней не из-за сходств или отличий от его матери, а как к кому-то родному, близкому. Тогда он спрятал подальше портреты своей матери, на дно чемодана болотного цвета, который уже собрал. Дети смотрели на него с завистью. То, что немного аутичного и странного мальчика по имени Константин забирают отсюда, облетело уже весь приют.