– Потому, – сказал ревниво мужчина.
– Почему «потому»? – упрямо спросил скрестивший руки мальчик, сделав уже пятый оборот. Он решил, что его уже точно не отпустят никуда. И не видать ему больше новых тайн Сальваторы Томпсон Дарк. И вообще ему уже ничего, наверное, больше не видать.
– Потому что, – сквозь зубы прошипел мужчина. Ему не нравилось, что у Константина нет желания ему помогать.
– Бальтазар, отпусти Константина, – раздался на всю библиотеку знакомый женский голос.
На лице мужчины появилась радостная улыбка. Мальчик благополучно опустился на землю.
Константин и Бальзатар обернулись и увидели Сальватору в красном шёлковом халате.
– Тебе надо следить за своим приёмным мальчиком. Он спустился в твою тайную библиотеку, – осматривая её с головы до ног, произнёс мужчина. Константин был счастлив увидеть Сальватору, так как не знал, что бы было, если бы она вовремя не зашла сюда.
– Лишний здесь не Константин, а ты, Бальтазар. Который раз ты взламываешь мою личную библиотеку, – фыркнула девушка. – Эти книги тебе не принадлежат. И людям не принадлежат.
– Да, но они и твоими не являются, хотя ты их и пишешь.
«Этот мужчина что, немного шипит, произнося букву «Ш»? Или он просто шипит? Что это значит? – подумал мальчик, почесав затылок. – И как это так бывает, что книги не принадлежат тому, кто их написал?»
Сальватора тихо выдохнула, слегка сузив глаза и чуть-чуть приоткрыв губы. Затем её губы закрылись. Константин очень остро почувствовал, что на самом деле девушка хотела вовсе не выдохнуть, а сделать что-то другое, но что именно, он не знал.
– Я не являюсь их автором, но только я могу их писать. Уходи, Бальтазар, и оставь в покое мою библиотеку и моего сына, – произнесла она, задрав подбородок.
Константин, которого она всё время незаметно для себя и для него обнимала за плечо, задрал голову, чтобы видеть её лицо. Он хотел понять, что она чувствует и искренна ли девушка сейчас. Мальчика очень удивили и одновременно заставили почувствовать что-то более родное и близкое к ней всего два слова, произнесённые ею совсем недавно: «мой сын». Никто за последние пять лет ни разу так его не называл. Сальватора была рада, что Константин не сказал ей, что он ей неродной.
– Какие слова! – Бальтазар улыбнулся и зааплодировал. – А ты случайно не забыла, кто я тебе?