Кто-то из дружинников последовал за
князем – а навстречу ему и ближникам уже ринулись хольды. Два
гафлака с пугающей мощью врезались в княжеский щит, прошибив
обтянутые кожей доски! Хорошо хоть, что не задели предплечье и саму
кисть, сжимающую внутреннюю перекладину щита кулачным хватом… Но
острие дротика, пробившее дерево защиты буквально в вершке от лица
Годолюба (столь вовремя вскинувшего щит к голове!), заставило князя
оторопело замереть – пусть всего на краткое мгновение.
- Бей!
Бодря себя боевым кличем, Годолюб
поборол страх усилием воли – и заставил себя шагнуть вперед по
неширокому настилу, разделяющему гребные скамьи по бортам драккара.
Щит ожидаемо потянуло вниз – и князь с силой метнул вторую сулицу в
сторону конунга; дротик, отправленный в полет точным и резким
броском, остановили щиты хольдов. Но Годолюбу было важнее
избавиться от сулицы, чтобы тотчас рвануть из-за пояса секиру – и
размашисто рубануть ей по древку застрявшего гафлака… Боек из
харалуга легко перерубил дерево – но избавиться от второго дротика
князь не успел: навстречу ему шагнул рослый хольд. Без всяких
премудростей – но с огромной силой! – он рубанул боевым топором
сверху вниз, целя в голову Годолюба!
Из-за прибавившейся тяжести щита,
князь не успел подставить под удар секира железный умбон... И
тотчас гулко затрещало лопающееся дерево: боек вражеского топора
глубоко вгрызся в доски защиты! Но когда хольд рванул секиру на
себя, та не подалась сразу, подарив ободриту лишнее мгновение… И
тот успел им воспользоваться, обрушив собственный топор на правую
руку дана! Угодил князь точно по предплечью противника, не
прикрытому коротким рукавом кольчуги…
- А-а-а-а!!!
Как же пронзительно закричал раненый
хольд, невольно выпустив секиру из непослушных пальцев! Та тяжело
шлепнулась на доски настила – а князь успел срубить древко второго
гафлака, засевшего в щите… И едва не упал от сильнейшего толчка!
Хольд вложил всю свою ярость и боль в удар щитом в щит противника –
но отброшенный назад, Годолюб все же устоял на ногах. И когда
безумно вопящий дан вновь ринулся на него, князь заученно припал на
колено – чтобы подрубить ближнюю ногу хольда размашистым ударом
секиры!
Удар топора буквально подсек тяжело
рухнувшего на настил ворога… А следом еще один удар; боек вгрызся в
открытое лицо хольда, оборвав северянину жизнь.