Ход боя временно переломили
подоспевшие ополченцы и гриди купеческой охраны. Ободриты
нестройной толпой (а иначе как бы им удалось так скоро прийти на
помощь княжеским дружинникам?) врезались в строй данов – едва
успевших сцепить щиты и развернуться лицом к новому противнику! И
славяне принялись неумолимо теснить ворога к воде, напирая массой
воинов… Казалось, что все еще может получится, что бой еще можно
выиграть, захватив конунга! Но в считанные мгновения к причалам
один за другим пристало свыше дюжины драккаров, свежие хирдманы
сотнями ринулись в сечу – и численное превосходство вскоре
оказалось на стороне врага…
Между тем, уже поднялся на ноги
Гудфред, замерший над телом истекающего кровью и обессилившего
Годолюба, впавшего в спасительное забытье. Подле конунга остался и
ярл Хальфдан, словно бы не замечающий кипящей на причалах сечи:
- Отличный бросок!
Гудфред, не очень-то и уважающий
чванливого, жестокого ярла, лишь хмуро кивнул, соглашаясь с
похвальбой последнего – он не мог знать, что добивающий удар
остановил вовсе не гафлак «Кровавого топора», что сам Годолюб
удержал руку… Однако меч ободрита привлек внимание вождя данов –
точнее узорчатая, тщательная отделка бронзовой (и посеребренной
сверху) рукояти. А также явно не дешевый шлем с позолотой гребня!
Конунг перевел взгляд на чуть более простые шеломы павших гридей –
и вспомнил, с какой яростью и упорством двое ободритов рубились над
телом его несостоявшегося убийцы… Взвесив все, он пришел к
совершенно правильному выводу:
- Похоже, ты ранил местного князя,
Хальфдан.
Ярл самодовольно кивнул, украдкой
вырвав из щита конунга секиру с необычного цвета, практически белым
бойком (что с боя взято, то свято!), после чего обернулся к
раненому ободриту:
- Прикажи вздернуть его на мачте,
конунг! Пусть славянские псы видят, что их вождь мертв – тогда
быстрее сложат оружие!
Гудфред только неприязненно дернул
щекой, в глубине своего сердца желая вздернуть на мачте «Ворона»
выскочку-Хальфдана (и прибрать к рукам награбленное ярлом добро!) –
но вслух он произнес совсем иное:
- Ты прав, «Кровавый топор».
Подвесить грязного пса за шею, чтобы свора видела участь
вожака!
…Потерявший много крови Годолюб,
вложивший весь огонь оставшейся жизни в последний натиск, так и не
пришел в себя. Ни когда вокруг его шеи затягивали петлю – ни когда
даны, перебросив веревку через поперечный брус на мачте, начали
тянуть вверх безвольно болтающееся на канате тело князя. Причем
шлем с Годолюба никто не снял – золото на его гребне должны были
увидеть все сражающиеся…