Добро, которое ты делаешь от сердца, ты делаешь всегда себе.
Лев Толстой
В конце зала ожидания пригрелась старушка. Вся в чёрном. Сухонькая. Сгорбленная. Рядом лежит узелок. В нём, скорее всего, не было еды – иначе старушка в течение суток коснулась его хотя бы раз.
Судя по выпирающим углам узелка, можно было предположить, что там лежала икона, да ещё виднелся кончик запасного платка, очевидно, «на смерть». Больше ничего у неё не было.
Вечерело. Люди располагались на ночлег, суетились, расставляя чемоданы так, чтобы обезопасить себя от недобрых прохожих.
А старушка всё не шевелилась. Нет, она не спала. Глаза её были открыты, но безучастны ко всему, что происходило вокруг. Маленькие плечики неровно вздрагивали, будто зажимала она в себе какой-то внутренний плач. Она едва шевелила пальцами и губами, словно крестила кого-то в тайной своей молитве.
В беспомощности своей она не искала к себе участия и внимания, ни к кому не обращалась и не сходила с места. Иногда старушка поворачивала голову в сторону входной двери, с каким-то тяжким смирением опускала её вниз, безнадёжно покачиваясь вправо и влево, словно готовила себя к какому-то окончательному ответу.
Прошла нудная вокзальная ночь. Утром она сидела в той же позе, по-прежнему молчаливая и измождённая. Терпеливая в своём страдании, она даже не прилегла на спинку дивана.
К полудню недалеко от неё расположилась молодая мать с двумя детьми, на вид двух и трёх лет. Дети возились, играли, кушали и смотрели на старушку, пытаясь вовлечь её в свою игру.
Один из малышей подошёл к ней и дотронулся пальчиком до полы чёрного пальто. Бабуля повернула голову и посмотрела так удивлённо, будто она впервые увидела этот мир. Это прикосновение вернуло её к жизни, глаза её затеплились и улыбнулись, а рука нежно коснулась льняных волосёнок.
Женщина потянулась к ребёнку вытереть носик и, заметив ожидающий взгляд старушки, обращённый к дверям, спросила её:
– Мама, а кого вы ждёте? Во сколько ваш поезд?
Старушку вопрос застал врасплох. Она замешкалась, засуетилась, не зная куда деваться, вздохнула глубоко и будто вытолкнула шёпотом из себя страшный ответ:
– Доченька, нет у меня поезда! – и ещё ниже согнулась.
Соседка с детьми поняла, что здесь что-то неладно. Она подвинулась, участливо наклонилась к бабушке, обняла её, просила умоляюще: