– Я не знаю, – промямлила продавщица.
– В последний раз у тебя спрашиваю. Сколько?!
– Наверное, 100 гривен, – ответила продавщица.
Всё это время дед непонимающе смотрел то на меня, то на неё.
Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил из корзины все цветы и протянул их деду.
– На, отец, бери и иди, поздравляй свою жену, – сказал я.
Слёзы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал…
У меня самого слёзы стояли в глазах, и комок в горле всё ещё не отступал.
Дед мотал головой в знак отказа и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
– Хорошо, отец, пошли вместе, – сказал я и взял его под руку.
Я нёс цветы, а он – свою ветку. Мы шли молча.
По дороге я потянул деда в гастроном. Купил торт и бутылку красного вина.
И тут я осознал, что я не купил цветы своим женщинам.
– Отец, послушай. У меня есть деньги, эти 100–150 гривен для меня не сыграют роль, а тебе с поломанной веткой идти к жене негоже – сегодня же 8 Марта. Бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй. Прими! Это лучшее, что я могу сделать для себя и своих близких.
Слёзы текли по щекам деда и падали на плащ. У него задрожали губы. В его глазах были немая благодарность и полное недоумение.
Я не мог больше смотреть на это. Силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и, вытирая глаза, сделал шаг к выходу.
– Мы… Мы… 45 лет вместе… Она заболела… Не мог я её оставить сегодня без подарка, – тихо сказал дед. – Спасибо тебе…
Я знал, что дед принял мой подарок.
Я бежал весь в слезах, даже не понимая, куда бегу. Я ощущал, что отныне навсегда уже стану другим.
Везде, где есть человеческое существо, есть возможность для доброты.
Сенека
Я был у мамы единственным сыном. Она поздно вышла замуж, и врачи запретили ей рожать. Врачей мама не послушалась, на свой страх и риск дотянула до 6 месяцев, и только потом в первый раз появилась в женской консультации.
Я был желанным ребёнком: дедушка с бабушкой, папа и даже сводная сестра не чаяли во мне души, а уж мама просто пылинки сдувала со своего единственного сына!
Мама начинала работать очень рано и перед работой должна была отвозить меня в детский сад «Дубки», расположенный недалеко от Тимирязевской Академии. Чтобы успеть на работу, мама ездила на первых автобусах и трамваях, которыми, как правило, управляли одни и те же водители. Мы выходили с мамой из трамвая, она доводила меня до калитки детского сада, передавала воспитательнице, бежала к остановке и… ждала следующего трамвая.