В Малаховке есть, наверное, и до сих пор институт физкультуры. В нем учились симпатичные девушки. Симпатичные девушки знакомятся с молодыми поэтами. По-другому не бывает. Зима, лес, дачный поселок – мы с моим приятелем остались с ночевкой. Девчонки занимались то ли плаванием, то ли лыжами. Не суть. Все обаятельны, привлекательны – влюбляйся не хочу! И вот в середине нашей вечеринки одна из пловчих-лыжниц спрашивает:
– Вот вы пишете стихи – это хорошо. А где вы учитесь или работаете?
Мой приятель говорит:
– Вот Саша у нас студент института связи. Девиз у них – «Связь без брака»!
– Вот как, а у меня там дядя преподает.
Ну, мало ли чьи там дяди преподают! Одних факультетов целых шесть, студентов восемь тысяч. Не считая вечернего обучения.
– Может, знаешь, Саш, – Петр Александрович Попов. Я у него любимая племянница, он сам одинокий человек. Хочешь, скажу ему – он тебе пятерку поставит без экзаменов. За стихи.
Я чуть не поперхнулся.
– Слушай, я тебя очень прошу. Не говори своему дяде, что мы с тобой знакомы, что вот уже первая бутылка «андроповки» заканчивается, а то мне точно в следующий семестр не перебраться. Не изучать электрические цепи.
Короче, «отлично» у меня в аттестате по этому предмету. Все выучил – от и до. Все методы. Особенно поповский. Вдруг, думаю, подруга все-таки расскажет дяде про то, «как мне дороги подмосковные вечера». А у Шурухина – тройка.
Вот живет человек, а в душе у него кошки скребут. Электрические.
Здорово, бедный брат-студент,
Здравствуй, старина!
Сегодня дел серьезных нет,
Сегодня праздник дотемна.
Вольному – воля, а спасенным – рай,
Долгий рассказ оставь для первокурсниц!
Вдохни свободный воздух улиц
И сам себя не осуждай.
Покуда горе – не беда,
Будет все путем.
Кривая вывезет всегда,
Давай о том с тобой споем!
Вольному – воля, а спасенным – рай,
Долгий рассказ оставь для первокурсниц!
Вдохни свободный воздух улиц
И сам себя не осуждай.
Инженер «Мостелефонстроя»
С грехом пополам я окончил в июне 1987 года родной институт. Тема диплома звучала так: «Линии связи в условиях вечной мерзлоты». Очень не хотелось воплощать написанное на практике. Хотя и ничего особенного, наверно, – пакуешь себе кабель в железобетонные костюмы. Только прохладно, должно быть, у этой вечности.
От былой отличности в оценках не осталось и следа. Два последних курса листки зачетки пестрели унылыми «удами». Я особо не расстраивался. Все время поглощало стихосложение. Препод Шварцман говаривал: