Я пересмотрел все концерты популярных групп. Такой благодарный зритель. По возможности знакомился с музыкантами. Леша Глызин, тогда солист «Веселых ребят», еще не спевший «Фургончик в поле чистом». Игорь Романов, лидер-гитара «Землян». Они были добросердечны. Спасибо.
Были и другие случаи. Слава Малежик, спросив, где я учусь, сказал:
– Так вот и учись там, в своем институте!
Хорошо, что хоть подзатыльником не наградил. Вид у него соответствовал.
Потом как-то, спустя годы, он же:
– Да, чуть не закопал я твой талант, Саша, в телефонных канавах.
Да, таких, как я, не очень-то закопаешь. А самое главное в институте нашем сказал мне преподаватель арифметики. Попросил стихи, прочитал и сказал:
– Знаете, Шаганов, что-то в ваших строчках есть. Поэзия как стержень, в тяжких жизненных ситуациях не даст сломиться. Пишите, молодой человек, пишите.
И имя у того преподавателя было очень редким для той поры и очень поэтичным, с налетом запретности, опять же для той эпохи, – Осип.
Правда, вот отчество не Эмильевич, Владимирович. И фамилия – Шварцман. Но тоже ничего, обнадеживало.
Деревянные церкви Руси,
Перекошены древние стены.
Подойди и о многом спроси, —
В этих срубах есть сердце и вены.
Заколочено накрест окно,
Молчаливо, убого убранство.
Но зато старым стенам дано
Мерить душу с великим пространством.
Левитан оставался один,
Если кисть замирала в застое.
И тогда среди просто картин
Вдруг рождалось «Над вечным покоем».
На холсте небольшая деталь —
С позабытой церквушки на круче
Открывается вечная даль!
Верить хочется – это не случай.
Старорусский народный обряд —
Неподкупная гордость и сила.
Век за веком теснятся подряд,
Нас Россия о многом простила.
Деревянные церкви Руси,
Перекошены древние стены.
Подойди и о многом спроси, —
В этих срубах есть сердце и вены.
После песни «Владимирская Русь» передо мной открылись многие двери, ко мне проявляли интерес люди, до того в упор меня не замечавшие. Тогда я смекнул, что новые проекты надо делать «с нуля» – с ребятами, находящимися с тобой в одной весовой категории. Так появились группа «Любэ» и Дима Маликов, который пел мои песни, будучи еще никому не известным студентом консерватории.
Игорь Матвиенко к моменту нашего знакомства проживал в конце Рязанского проспекта. От моей Новокузьминской улицы до его дома неспешным шагом идти минут двадцать. А чуть далее – тогдашний адрес люберецкий Коли Расторгуева.