Сказала, что будет отвечать за моё лечение.
Кэтлин спрашивает:
– Ты помнишь, какой сегодня по-счёту день после твоей операции?
Отвечаю:
– Второй.
– Неправильно, первый.
Заставила меня ненадолго сесть. Я чувствовал большую слабость, очевидно, ещё и из-за аритмии и очень частого пульса.
Оказывается, сразу после операции мой пульс был 180, и меня только тогда перевели в терапию, когда в реанимации его снизили до 115–120.
Мои впечатления о том, что происходило со мной до и после операции, не отражают мои глубокие знания в терапии. Но всё же, я не совсем далёк от медицины, будучи её многолетним пользователем.
И всё же надеюсь, что мой опыт пациента может представлять интерес не только для широкой публики, но и для медиков.
Хотя мы с Таней довольно давно уехали из Советского Союза, но ещё не совсем привыкли к канадской системе медицинского обслуживания. Невольно сопоставляем её с той, которая была в СССР. В памяти сохранились некоторые санитарные правила, соблюдаемые при посещении советской больницы.
Но, когда меня положили в отделение послеоперационной терапии, то Таню удивили канадские правила:
– Знаешь, – поделилась Таня своими сомнениями, – когда мы заходили к тебе в реанимацию, никто не потребовал, чтобы мы сняли уличную одежду. В палате были и другие люди в куртках и пальто, навещавшие близких. Здесь везде ходят в верхней одежде, без белых халатов и в обуви без бахил. Меня это очень беспокоит, что ты можешь чем-нибудь заразиться.
Почему разрешается посещать ослабленного и потому очень восприимчивого к любым инфекциям больного без специальных защитных гигиенических мероприятий, особенно вскоре после его операции? Этот вопрос возникает, когда ещё только входишь в госпиталь и видишь посетителей в верхней одежде.
В понимании бывшего советского человека госпиталь – это закрытое учреждение, куда вход только по особому разрешению и по пропускам. Внутри госпиталя можно было находиться только в белых халатах.
Здесь кое-кто из персонала носит белые халаты или светло зелённые комбинезоны, но почему-то не все.
Вспоминаю, что в мои студенческие годы, была популярна романтическая повесть писателя Глеба Самойлова «Люди в белых халатах», о тех, кто посвятил себя благородной профессии. Белый халат символизировал в нашем сознании врача и медицину вообще.