– Борис Николаевич…
Ельцин жестом останавливает мой оправдательный порыв и указывает на кресла в углу кабинета: давайте сядем!
– Борис Николаевич…
– Пока не забыл! – похоже, он так и не даст мне сказать, то, что я должен ему сказать. – У меня вопрос по визиту в Японию.
– Как в Японию?! Мы же оттуда только что приехали?
– Вот по тому визиту и вопрос.
Оказывается, какой-то депутат (имя ему так и не сообщили) написал кляузу, что Ельцин-де, находясь с частным визитом в Токио, пообещал, что если станет президентом России, вернет японцам все Южно-Курильские острова. Она, эта кляуза, была разослана во множество адресов – от КГБ до Советского комитета ветеранов войны. Но главный адресат – Михаил Сергеевич Горбачев, буквально на днях ставший президентом СССР. Ельцин смеется:
– Не везет Горбачеву: первая бумага на президентском столе, и та про Ельцина!
Я уже привык к тому, что он может неожиданно и весьма круто поменять тему разговора. Но знаю и то, что очень не любит, когда то же самое делает кто-то другой. Поэтому не тороплюсь со своим рассказом про поездку в Питер. И вот шеф стукает ладонью по столу, что, как правило, свидетельствует о резюмирующем разговор выводе:
– Никаких фактов у этого депутата нет. Но! – шеф поднимает вверх указательный палец, – вы будьте наготове. Возможно, потребуется хорошая статья про то, что Ельцин в Японии обсуждал исключительно вопросы будущего мирного договора и взаимовыгодного экономического сотрудничества.
Пожимаю протянутую для прощания руку и делаю вид, что вспомнил кое-что важное, о чем должен был сообщить:
– Борис Николаевич, деньги я отвез.
– Какие деньги?
– Те, что вы дали на лечение Никиты Михайловского и дочерей двух ленинградских актеров.
– А-а, вы об этом, – на лице Ельцина не чувствую никакого интереса ни к моему сообщению, ни к теме в целом. – Хорошо.
А теперь главное:
– Мне Лев Евгеньевич рассказал, что тут кое-кто утверждает, будто о я взял у вас больше, чем отвез в Питер. Так вот…
Шеф останавливает меня протяжным «Та-ак!».
– Я слышал об этом. Но если б поверил, то вас бы сейчас в этом кабинете не было. Я понятно выразился? И закроем этот вопрос.
С одной стороны, приятно, что шеф мне верит, но, с другой, как-то неловко, что усомнился в его доверии. И, чтобы как-то сгладить свою неловкость, возвращаюсь, как мне кажется, к главному для него: