Большая часть зевак предпочла удалиться от греха подальше.
– Что и требовалось доказать, – иронично усмехнулся следователь.
– А ты тут не хмыкай! – сердито воскликнула пожилая женщина, прилично одетая, с небольшой собачкой на поводке. – Хочешь, чтобы тебе помогали, так не хмыкай. Обратись к людям за помощью – и тебе помогут.
– Эх, мамаша, если бы вы знали, как тяжелы наши люди на подъём, когда беда не касается их лично! Самые частые ответы: не знаю, не видел, не помню.
– Во-первых, я тебе не мамаша, сынок, а во-вторых, я шестнадцать лет была народным заседателем в суде и знаю о свидетелях не меньше тебя.
– У вас есть что сказать по существу? – не скрывая раздражения, спросил Плетнёв, которому вызывающе-поучительный тон старухи явно не понравился. Все эти «бывшие», о чём свидетельствовал его опыт, только мешали делу. – Или говорите, или ступайте с богом и не мешайте работать.
Женщина, вложив во взгляд всё своё презрение, гордо подняла голову, чуть ли не по-военному развернулась через левое плечо и пошла, громко цокая каблуками по бетонной набережной.
– Ты это зря, командир, – свидетель Мальков укоризненно покачал головой. – Это Ядвига Витольдовна, генеральша. Она хорошо знает утопленника, говорит, что тот делал у неё ремонт в квартире.
Следователь как ошпаренный сорвался с места и, догнав женщину, принялся извиняться:
– Ядвига Витольдовна, простите, бога ради! Я не хотел вас обидеть. Вы же понимаете, какая нервная у нас работа. Ну извините, пожалуйста. Я действительно не хотел вас обидеть.
Женщина остановилась, посмотрела в лицо капитану, будто проверяя, насколько тот искренен, потом снизошла до ответа:
– Хорошо, спрашивайте. Не теряйте времени на пустые извинения. Знаю я им цену, когда есть личный интерес.
– Это не личный, а профессиональный интерес, Ядвига Витольдовна. Мне сказали, что вы были знакомы с покойным, это так?
– Да, это Сёмин Геннадий Павлович.
Плетнёв быстро записал данные в свой блокнот.
– Ядвига Витольдовна, вы можете мне рассказать всё, что знаете о Сёмине?
– Боюсь, это займёт слишком много времени. Я знала ещё отца Геннадия. Давайте я расскажу основное.
– Хорошо, я слушаю вас.
– Гена Сёмин – потомственный краснодеревщик. Второго такого мастера вы не найдёте во всей Москве. Разве что дед его был ещё талантливее. Работы старика можно найти в Кремле и в ряде музеев. Но беда у всех Сёминых одна.