– Алло, Люсенька, это тётя Вера… не слышно… Разбудила я тебя, что ли? Прости… я хотела спросить, Оля-то добралась? Она школьную форму для Мишки у меня оставила… забыла, что ли? Не могу дозвониться ей…
От внезапно обрушившегося горя мои чувства непостижимом образом исчезли, словно провалились куда-то. Не слыша своего голоса, я хладнокровно отчеканила:
– Оли больше нет, несчастный случай.
– Что ты?! Девонька моя… господи… что ж такое? Под электричку, что ли, попала? Ой, дороги эти страшные, – упавший голос крестной казался тягучим и чужим. – Люсенька, родная моя… Я прямо сейчас на вокзал, днем буду у вас. А Мишке… не говори ничего… задержалась, мол, мамка… господи, несчастье-то какое…
Я не помню, как добралась домой, я не помню, как приехала крестная. День сменялся днем. Суета тети Веры, собирающей необходимые вещи после похорон, малознакомые люди с печальными лицами, бродившие по дому, разложенные стопочки полотенец, постельного белья, корзина с яблоками, банки с компотами – все смешивалось в пространстве и совершенно не привлекало моего внимания.
В каком-то странном забытьи прошло несколько дней. Моё следующее утро начиналось с неяркого света, который проникал через окно и неплотные шторы. Я не могла понять, спала я или просто лежала, отгородившись от мира закрытыми глазами.
Сегодня откуда-то из глубины я вдруг почувствовала колкое онемение в области бедра. Телесное ощущение нарастало, и через несколько секунд чувство жжения определенно сжимало бедро. Это реальная боль неловким приемом возвращала в реальность.
Я попыталась привстать на локтях. От увиденного моё сердце резко сжалось. Я порывисто глубоко вздохнула и вдруг почувствовала, как сердечный комочек вырвался из ватного облака и полетел вниз стремительно, где через доли секунды обрел потерянную опору. Слезы больно обожгли кожу. Я осторожно прилегла вновь на спину, стараясь сдержать рыдающую лихорадку, чтобы не разбудить спящего на моей ноге Мишку.
«Как я могла забыть, почти предать его, бросив малыша один на один с горем потери!»
Внутренние гневные обвинения самой себе моментально отрезвили от летаргического забытья собственных переживаний. Бережно коснувшись его взъерошенных волос, я твёрдо приняла решение. «Надо в Москву!»
Не успев объявить о переезде, я благодарно обрадовалась словам крестной, которая, видимо, долго готовилась, чтобы начать подобный разговор.