– Ты что – дурак? – испугано ему в ответ.
Быстро подхожу вплотную к нему, отвожу своей рукой ствол вверх и говорю:
– Никогда не наводи ружьё на человека! Так меня учил отец. Запомнил на всю жизнь. И ты запомни!
Этому правилу я верен до сих пор и сына своего приучил.
А он, Колька, тогда мне – в ответ:
– Да там только – пистон. Один капсюль в патроне без порохового заряда!..
В замкнутом пространстве выстрел прогремел как взрыв!.. С потолка посыпалась штукатурка, комната наполнилась едким, своеобразно пахнущим, дымом… От страха оба присели, смотрим в потолок. А там – выщерблина небольшая от дроби!
Ну он и давай реветь. А я его успокаиваю: «Не реви, я же живой!» А он, всхлипывая: «Да я совсем не о тебе… Мне за потолок от родителей попадёт!»
Вот, думаю: «Негодяй! Видимо, ещё не дошло в его мозгу, что могло произойти на самом деле…»
Нашли в сенях, стоящее там, ведро с извёсткой, замазали руками полутвёрдой массой следы от дроби, а всё остальное прикрасили аккуратно кистью, уже разведённой в воде известью. Открыли окна, двери. Проветрили кухню. Порох был дымный. Разложили ружьё: ствол, приклад, цевьё. Завернули аккуратно всё это в покрывало. И отправился я с этим свёртком на вокзал уезжать в свой родной посёлок Кума, который находился дальше Тавды, вглубь тайги на север, на целых сто километров.
Только в поезде в полной мере до меня дошло, пришло осознание того, что могла произойти непоправимая трагедия. Сижу тихонько на своём месте, весь съёжился и трясусь от страха, как ягнёнок.
Через какой-то промежуток времени я вновь увиделся со своим другом Колькой, вручившим мне мою покупку, почитай, по сути дела – подарок моего отца. Спрашивал его, что да как сказали родители? Рассказывал: «К приходу родителей потолок высох, и они ничего не заметили. Да и кто на потолок-то смотрит?.. А вот запах пороха они унюхали, учуяли! Сказал им, что пистонами постреляли из ружья немного… Поверили!..» Ну, в общем, все как-то обошлось.
А я потом не раз в своей жизни замечал, что в минуты надвигающейся опасности или какой-то возникшей внезапно экстренной и неординарной ситуации, всегда как будто бы кто-то внутри меня мне подсказывал: «Всегда соблюдай «революционное спокойствие! Иначе – смерть!» А сам страх и его чувство во всём теле уже приходили намного позже.