– Вы купались? – с грустной завистью спросила Надя.
Маринин перевёл взгляд с кота на неё и парировал немым упрёком.
– Девочка моя, радуйся, что ты вообще жива!
– Окунулся пару раз, – скупо ответив, вошёл в дом. Опять включил чайник, сделал кофе и бутербродов. Выглянул в окно – Надя сидела на скамейке в той же позе, что и у отдела, разве что, выглядела ещё несчастнее.
– Видимо, рука уже не болит, – решил он, и постучал по стеклу, и когда Надя обернулась на звук, махнул.
Надя побежала в дом.
После завтрака Матвей Александрович ушёл в магазин. Надя хотела пойти с ним, но знала, что он её не возьмёт, и спросила, как пройти к реке.
– Приду, сходим.
Они прошли через огромный заросший огород, поглощаемый белым полотном тумана.
– Здесь кто-то недавно ходил, – обеспокоено заметила Надя, указывая на недавно примятую траву, и ловя подтаявшее мороженое через дырявое донышко вафельного стаканчика.
Матвей Александрович, слегка обернувшись, мягко улыбнулся.
– Я.
Надя вытаращила на него глаза, и, сообразив, слегка покраснела.
– Так, мы идём на речку?
– Ну, а куда ещё?
– Через огород?
Маринин вздохнул и не ответил.
– Надо сегодня скосить эти джунгли, – решительно заявил он, и, пробравшись почти к углу забора, после короткого металлического скрежета, исчез в тумане.
– Матвей Александрович, – опять тихо позвала Надя, всматриваясь в белую непроглядную пелену, как вдруг её схватила рука, высунувшаяся из тумана.
Надя вскрикнула.
– Страшно?
– Конечно! Матвей Александрович, ну, Вы, даёте, вообще….
– А из машины выпрыгивать, как десантник, не страшно?
В ответ виноватое молчание.
– Больше никогда так не делай. Никогда. Один раз пронесло, во второй может не повезти, – и он «вошёл» в туман, Надя – следом.
– Я так сто раз делала, и ничего пока…, – она не договорила, внезапно врезавшись в Матвея Александровича.
– Надя, ты меня пугаешь.
– Просто, понимаете, поймаешь тачку, попросишь подвезти. Едем, всё нормально, разговариваем, а потом он сворачивает куда-нибудь, и всё – надо валить! Ну, вот…, – спешила оправдаться Надя.
– А ты не думаешь, что можешь себе шею свернуть, или руку сломать, ногу, да хоть что?!
– Я всё равно долго не проживу.
– Если не завяжешь с экстримом.
– Да, нет, смотрите, а…, потом покажу! У меня в волосах прядь тёмная, тут, на макушке. Это примета такая. У кого такая прядь, тот умирает молодым.