Третий раз я сбежала с подготовительных курсов, перед поступлением в колледж. Я тогда случайно застала отца с матерью. Они занимались сексом. Я начала ненавидеть мать за это. Я не понимала, как можно к нему прикасаться? Я призирала отца и полностью отрицала его причастность ко мне. Для меня это был посторонний человек, который был ужасной помехой в нашей жизни. И, всякий раз, когда я это осознавала, меня посещало чувство безысходности. В такие моменты я проливала много слез, но, даже, когда они высыхали, чувство злобы еще долго сдавливало мою подростковую грудь.
Раньше я испытывала жалость к матери. Казалось, что она совершила непоправимую ошибку и теперь должна нести на себе моего отца-алкоголика.
После увиденного, я стала ненавидеть и её. Я начала отрицать свою причастность не только к нему, но и к ней. Я отделила себя от родителей. На этот раз, не пролив ни единой слезы.
На следующий же день, не сказав никому ни слова, я собрала вещи и уехала, бросив поступление в колледж. Я сбежала в деревню к тёте и попросила перевести меня в 11-ый класс местной школы. Здесь мне тоже было нелегко, но, я верила, что смогу, на время, укрыться от действительности.
В то лето, я познала многое, в первый раз: первые ночные поцелуи, первые порции крепкого алкоголя, первое наслаждение от прикосновения к груди, первые слезы после предательства и первые нотки тоски от несбывшихся желаний.
Так прошел год.
Очередное бегство произошло вовремя последнего звонка, в 11-ом классе, когда мои одноклассницы пели песню о маме. Моей мамы на этом празднике не было. Я тогда спряталась в старом бабушкином доме, который пустовал, и долго рыдала от жалости к самой себе.
Через пару лет я стала сбегать от парней.
Из одних в другие объятия, пытаясь найти в них спасение от самой себя.
Потом я сбегала с работ, которые ненавидела. И снова бросалась в чужие объятия. Неужели я думала, что они спасут меня?
Они становились для меня бесконечными шалашами, в которых я укрывалась на ночь, от гроз и бурь.
Утром я снова должна была идти по взрослой дороге, полной опасностей, в одиночестве. Я боялась неизвестных дорог и стремилась к ним одновременно. Каждый раз, ступая на новую тропу, я проигрывала в схватке с реальностью.
Я выбирала для себя самый легкий путь – плыть по течению, с надеждой, что меня вынесет к нужным берегам. Так было легче, чем грести против течения, против своего духа, против воли, которой не было.