Всю дорогу вид у нее был мрачный и задумчивый. На женщину, которая начала верещать, чтобы она прошла в конец маршрутки и стояла там, зажатая с двух сторон коленями людей, Дея посмотрела так, что у той сразу пропало желание вмешиваться. На улице было около нуля градусов, а в душной маршрутке, температура не поддавалась измерению. Но в Аду, говорят, на пару градусов холоднее. С утра в метро была обычная толкучка, ведь, как всем известно, чем ближе прижимаешься к идущему впереди человеку, а еще лучше, наступаешь ему на пятки, тем быстрее он идет (необъяснимо, но факт!).
Выйдя на улицу, Дея наконец вздохнула свободнее. Холодный ветер слегка привел ее в чувство, она перестала смотреть сквозь предметы, взгляд ее стал более осознанным. Она шла по грязным лужам, обходить их было все равно бесполезно, они были везде. Начал накрапывать мелкий противный дождь.
У стены магазина вжался в стену маленький старичок, обхватив руками проглядывающие через дырявые штаны колени. Большая черная куртка висела на нем мешком. Дея видела его здесь каждое утро в течение нескольких лет. Он никогда не менял своего положения, только изредка бурчал слова благодарности за горсть брошенных в стаканчик монет. Теперь же он, взяв его в руки, высыпал в ладонь всю накопленную мелочь и непослушными от холода пальцами пытался ее сосчитать. Дея отвела взгляд. В душе ее поднималась непонятная ненависть и обида на человечество.
Редкий прохожий подумает о них, людях, не имеющих дома, бросит печальный взгляд, может, даст пару монет, чтобы потом пройти мимо и совершенно забыть о них до новой встречи, которой, к слову может и не быть. Каждый спросит себя: «чем я могу помочь?», и каждый найдет достойную отговорку, что ему самому трудно. Совесть, на несколько мгновений усыпленная, позволит в очередной раз пройти мимо.
Какая, должно быть, ненависть, обида и злоба таятся в сердцах этих маленьких, сжавшихся в комок людей, на остальное человечество! Они сидят так тихо и неподвижно, что кажется, будто они слились со стеной, стали частью улицы, и за городом наблюдают лишь печальные выцветшие глаза.
Дея добралась до вуза и села на свое привычное место. Никого не хотелось видеть, ни с кем не хотелось говорить. Пары тянулись как никогда долго. Каждые пять минут она смотрела на часы и умоляла стрелки двигаться хоть немного быстрее. Она уже давно перестала понимать, что говорит преподаватель. Дея автоматически записывала лекцию, параллельно думая совсем о другом. Когда четыре пары, наконец, закончились, она срыла все вещи в рюкзак и практически выбежала из аудитории, чтобы ни с кем не разговаривать.