После длительного спуска с горы, дорога долгое время еще будет пересекать небольшие перевалы и узкие пади, прежде чем она приведет прямо к избушке под горой. Около барака уже было несколько груженых дровами подвод, готовых отправиться в обратный путь. После обмена приветствиями с сельчанами, Степан и сосед Митяй, не распрягая лошадей, задали им корм и вошли во внутрь деревянного домика. Эта было небольшое помещение, скорее всего когда-то оно служила убежищем для охотников, сейчас же имела жалкий, запущенный вид, потолка не было, сквозь щели в крыше виднелось бледно-голубое небо. Недалеко от двери оледенелое маленькое окошко, сквозь которое едва пробивались лучи солнца, поэтому внутри всегда был полумрак. Тем не менее, здесь можно было спасаться от сильного холодного ветра. Посредине стояла видавшая виды железная печурка, на которой еще недавно разогревали пищу, кипятили воду и где все еще тлели черные угли.
Отбыли односельчане с возами дров, освободив место в бараке, куда новоприбывшие перенесли одежду и провиант. Наскоро перекусив, Степан поменял катанки на теплые сапоги (унты) и они с соседом отправились в лес. До того места где предполагалась напилить дров, было еще не менее двух километров. От широкой долины отходило множество распадков, склоны которых были покрыты сплошным лесом, в одном из них Степану предстояло свалить несколько деревьев и распилить на кряжи равной длины. Сосед указал рукой вправо и говорит:
– Езжай в ту сторону, а я проеду подальше.
Так как это была Степана первая самостоятельная поездка в лес за дровами, а поэтому он рассчитывал, что сосед Митяй ему подробнее объяснит, как и с какой стороны начинать спиливать лесину, так как деревья росли по склону горы. Но получилась так, что Степан остался в лесу один на один с этой сплошной стеной белоснежных берез.
Дмитрий Георгиевич Чикерев был человеком молчаливым, на его сильно смуглом лице редко появлялась улыбка, отвечал на вопросы коротко, без подробных разъяснений. Среднего роста, чуть сутуловат, в работе проворен и имел, как говорят, золотые руки. Совершенно противоположной по своей натуре и характеру была его жена, Евдокия, отчаянная, веселая, шумливая, ее звонкий пронзительный голос слышен из далека. В семье было четверо детей, две девочки погодки, два сына, младшему семь лет.