– В воскресенье мать должна приехать. Не забудь встретить.
– А ты что же?
– А я в воскресенье дежурю. График у меня! Понял?
– Да понял я, не ори.
Денис прошел в свою комнату, прикрыл дверь, присел на накрытую пледом постель, взял в руки текст. «Вот и поговорили», – подумал он. И тут же произнес вслух:
– Вильгельм кончил с отличием пансион.
– Будет тебе пансион. Полный, – где-то бормотал отец. – Французский легион. Аккордеон. Галеон.
Денис поднялся, выглянул из комнаты:
– Хватит, ложись спать. Рано еще.
– Поучи меня еще, сопляк.
«Что же я хотел сделать? – думал Денис. – Сегодня двенадцатое, в девять сорок концерт. Какой? Блин. Сегодня же Пушкин. Вот чучело. Надо было еще вчера повторить, посмотреть текст. Теперь вряд ли успею. Собственно повторять надо только „Египетские ночи“. А „Графа Нулина“ он помнит. Хотя тоже пройти в памяти будет не лишним. Стихи проще. Их только два. И тоже заучены основательно».
Улица оглушила и в то же время освежила, заставила собраться с мыслями. Автобус подошел пустой. Денис сел на заднее сиденье и стал читать переписанный от руки текст повести Пушкина. Дорога до школы занимала минут сорок. За это время можно было повторить все три теоремы Пифагора с доказательствами и научными разработками профессуры МГУ.
Чертог сиял. Гремели хором
Певцы под звуки флейт и лир.
Царица голосом и взором
Свой пышный оживляла пир.
И тут же почему-то возникло:
Пора! Пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
«Вот бы мне сейчас туда к ним, на этот луг с сочной травой, под эти громкие звуки рожка, в собачий лай, конский топот, улюлюканье егерей.
Но что же я все-таки хотел сделать?»
Солнце слепило, и от бессонницы болели глаза.
Позвонила Лера. Он не ответил. Гудок несколько раз повторился, потом смолк. Потом опять зазвенел.
– Я не могу сейчас говорить. Я позвоню тебе. Чао! – И отключился.
Перед глазами мелькал образ импровизатора, которого в фильме играл Юрский. Черноволосый, кудрявый, с большим подбородком и нервным голосом. Но как он читал этот знаменитейший монолог о Клеопатре! Эту импровизацию. Денис помнил рассказы о том актере из дзержинской драмы, который умудрялся импровизировать по ходу пьесы да еще в стихах, когда играли Шекспира. Правда, поводом для импровизаций становились провалы в памяти, обычный человеческий склероз, забытый текст автора. Но как он умел словесно изворачиваться, придумывать, сочинять, и в конце длинного периода вывести текст на нужную реплику для партнера.