Студент Локхарт, сам о том не подозревая, вырабатывал в
профессорах неведанные ими способности к глубокой медитации,
постижению дзена и смирению. Даже своим гордым молчанием, мальчик
мог довести любого учителя до нервного тика. Уверенность подростка
в своей уникальности и гениальности была поистине непрошибаемой.
Как к нему подступиться Вектор не знала. Вариант отказаться не
рассматривался, дар спирита без развития однозначно сведет мальчика
с ума.
Считавшийся полукровкой, Локхарт был «темной лошадкой». Его
мать, волшебница-полукровка, не нашедшая себе место в магическом
мире, состояла в браке с обеспеченным магглом и имела двух старших
дочерей сквибов, к которым относилась весьма прохладно. В то же
время, Гилдероя, не унаследовавшего никаких фамильных черт ни от
отца-магла, ни от матери-полукровки, обожала всеми фибрами души,
взращивая эго мальчика до астрономических значений. Еще со школы
женщина фанатично увлекалась сильными колдунами современности, не
разделяя направления силы, по словам библиотекаря мисс Пинс, юная
ведьма не раз подвергалась взысканиям за преследование и
приставание к наследникам чистокровных родов. После школы миссис
Локхарт часто посещала конференции и семинары по различным
направлениям, где был свободный доступ для зрителей. За девять
месяцев до рождения Гилдероя, его мать посетила расширенный
коллоквиум прорицателей в Норвегии, крайне сомнительное сборище,
где могли отметиться, как барды из боевых скандинавских магов, так
и недобитки из Аненербе, разыскивающие новых пророков.
***
1977-78 учебный год запомнился Вектор как самый тяжелый год в ее
не самой короткой жизни, как до, так и после событий, именованных
Септимой не иначе как «приручение золоченого павлина».
Традиционный метод воспитания подростков «кнут и пряник» с
Локхартом не работал. Понятие «кнута» у него отсутствовало совсем.
Сталкиваясь с малейшим давлением или притеснением, юный маг впадал
в тяжелую депрессию и закатывал показательные многочасовые
истерики, что удивительно, абсолютно искренние. Мальчик ожидал
одобрения всех его поступков, считая себя правым во всем, а любые
свои высказывания гениальными. При этом дураком он отнюдь не был.
Интеллект был у него на высоте, что Гилдерой и демонстрировал на
всех уроках, получая оценки не ниже «выше ожидаемого».