В горбольнице, куда его принесли сами ноги, его у них тут же забрали, уложили на каталку и отправили в реанимацию. Но было поздно – голову он совсем потерял по дороге. Пока ее тщетно разыскивали в укромных местах, старика подняли в реанимацию и отдали под присмотр старшего хирурга Пронатора, который ко всему относился давно уже философски и даже не стал отрываться от любимого чая со сливками.
– Ничего, можно и потерпеть, не смертельно. В войну и не такое видали.
Когда ему доложили, что поиски закончились неудачей, он вздохнул, поднялся, и, произнеся сакраментальную фразу: «Да, свою голову другим не приставишь», – направился к большому морозильному шкафу в дальнем углу.
Раскрыв его, он стал копаться в куче запасных голов, сложенных в металлической сетке внизу, чтобы не побились случайно. Там он нашел одну, очень похожую на старикову, и принес к нему на примерку. А тут еще как раз санитарка Вавилова нашла такую же в мусорном ведре, куда ее по ошибке смели вместе с крошками со стола. Увидев их, старик очень образовался, хотя и был близорукий, а очки дома забыл. Но все равно стал тут же примерять каждую по очереди.
– Одна голова хорошо, а две лучше, – решил он, наконец, спрятав одну за пазуху про запас, а вторую водворив на прежнее место. Но тут зуб заныл снова, да так сильно, что его пришлось немедленно заткнуть тряпочкой и бежать к стоматологу. Но это уже другая история.
– Ну-ка, двигай, раскорячился тут на дороге, чертов бугай!
Кричали визгливо, нагло и грубо. Соломатин, возившийся в тамбуре электрички на самом проходе, увидал позади себя перекошенную от злости деревенскую бабью рожу и понял: эта ему не спустит.
– Ничего, подождешь, успеешь, – бормотал он, засовывая в портфель раскатившиеся помидоры и яблоки.
Соломатин возвращался домой от любовницы, жене сказал, что поехал на дачу, для большей убедительности прикупил разных овощей по дороге, а тут перед самым выходом сумка возьми, да и лопни, растерял по всему тамбуру. А народ уже сзади прет, подгоняет.
– Что заткнулись-то?! Приехали!
– Шевельни его там!
– Сам шевельни! Он тебе шевельнет! Не видишь, что ли?!
– Эка, боров! Бабка, а ты его по хребтине вытяни, испугается.
Старуха оглянулась, осторожно толкая Соломатина в спину.
– На кой он мне сдался, рогатый черт! Хоть перепрыгивай! Ни в какую нейдет.