Вскоре подбежали люди в белых халатах и их разлучили. Рядом на скамье устроился полицейский, открыл блокнот, записывая показания, координаты. Снова подошел врач, но Лера отказалась ехать в больницу. Она хотела лишь одного – чтобы ее оставили в покое. Ей хотелось поскорее домой, лечь в постель, избавиться от этой противной мелкой дрожи и больше ни о чем не думать. Она ни в коем случае не должна позволить сомнениям вторгнуться в ее счастливую жизнь. Зачем Лере чужие несчастья, если ей своих с лихвой хватило? Нет, только не принимать все случившееся близко к сердцу! Свою долю горя она уже получила и пережила, свои слезы выплакала – с нее довольно!
Лера не помнила, как доплелась до квартиры. Молча прошла мимо Павла, направилась в спальню и без сил повалилась на кровать.
– Что это с тобой? На тебе лица нет! Заболела, что ли? Но ведь ты никогда не болеешь. Не хватало мне еще в лазарете жить! Ты сначала еду мне приготовь, а потом лежи сколько хочешь.
– Сам приготовишь, не маленький.
– Не понял! Это что же – бунт на корабле?!
Павел все же прав, как ни странно. Весь год она кормила его почти из ложечки и так приучила к роли потребителя, что он и в самом деле умрет с голоду, если Лера ничего не приготовит. А если не умрет? Может, провести эксперимент? Конечно, лучше накормить, может, тогда он наконец сядет за письменный стол, а Лера хоть немного отдохнет от случившегося. Но сил нет подняться.
– Так и будешь лежать?
– Так и буду.
– Тогда я иду в ресторан… Мне нужны деньги.
– На ресторан у меня денег нет.
– А если я поищу?
Лера уже пожалела, что перечит ему. Теперь Павел выгребет из кошелька все деньги, что найдет, и промотает. Так уже было, и не раз. Ну и пусть! У Леры нет сил даже на возмущение, так она устала.
Вот сейчас хлопнет за ним входная дверь, и Лера погрузится наконец в глубокий сон. За все в жизни приходится платить, даже за отдых, который она и без того заслужила, и за спокойный сон. Платить, конечно, придется, но не ценой же назревающего недовольства и последующих обид на ровном месте? Как малое дитя, честное слово! Впоследствии Лера всегда жалела, что из голого принципа шла мужу наперекор, так как все равно оказывалась крайней и виновной во всех грехах.
В квартире воцарилась гробовая тишина, которая совсем не способствовала засыпанию. Почему Павел не уходит? Может, обиделся на нее и улегся на диван, лицом к стенке, как это делал частенько, пытаясь пробудить в Лере чувство вины? И пробуждал же! Потому что понимал, что Лера никогда не допустит, чтобы он на нее обижался. Ведь при этом Лера чувствовала себя чуть ли не монстром. Неужели она его так сильно любит, что позволяет из себя веревки вить?