Гиена встречает меня кислым видом и ядовитыми глазами. У неё они настолько светлые, что радужка кажется белой. А ещё – узкие, всегда презрительно изогнутые губы, пучок тощих волос на голове и безупречного белого цвета блузка, застегнутая наглухо до самой шеи. Довершают портрет почти полное отсутствие женских выпуклостей на груди и каких-либо украшений.
– Филипп Валентинович вас ожидает, – говорит Гиена, бросив на меня полный презрения взгляд. Чем уж я так ей не угодила, не знаю. То есть могу догадываться, но пока голова моя занята совершенно другим. А именно – встречей с нашим генеральным директором, который у нас не только «генерал» и «босс», как мы его в агентстве зовём за глаза, но ещё – Жираф.
И это вовсе не оскорбительное, а наоборот – уважительное, полное авторитетного звучания прозвище. Ведь Филипп Валентинович создал агентство «Проспект» с нуля и поднял его на огромную высоту. У нас хотят работать все, кто что-либо понимает в рекламном бизнесе, и наша компания уже много лет пятёрке лидеров по всей России и в десятке – в Европе, так-то вот! И всё благодаря уникальному чутью босса, который умеет, как никто другой, подбирать себе сотрудников.
Ну, а Жираф – это из-за вещности и нашего отношения к генералу. Помните слова из песенки – «жираф большой, ему видней»? Вот почему. Да плюс рост – Филипп Валентинович высок, метр девяносто почти. Ему 57, и для своих лет он выглядит великолепно. Ладно скроен и крепко сшит, недаром в молодости увлекался лёгкой атлетикой. Теперь за его здоровьем следит четвертая жена, которая моложе на четверть века, и рядом с ней наш босс расцвел и похорошел.
Я вхожу в его кабинет, вся лучезарная и улыбаюсь генералу, который сидит за своим необъятным столом, вечно заваленным какими-то материалами. Он встает мне навстречу – всегда галантный кавалер! – подходит, нежно обнимает. Для него я не просто один из лучших сотрудников, ко мне Филипп Валентинович относится по-отечески, и очень это ценю.
– Доброе утро. Ну, как ты, Лика? – он так меня ласково называет, а если сердится, то Анжеликой зовёт. Если совсем рассержен, я становлюсь Анжеликой Дмитриевной. Ну, а коль совсем уж в ярости будет (такое бывало всего однажды, потом расскажу), то превращаюсь в «мисс Разумовскую». До сих пор не знаю, почему «мисс», а не «мадемуазель», например, или «сеньорита».