В сочетании с белой блузкой в школьном стиле и черным галстуком в пайетках сделает меня наивной школьницей, спрячет акульи мои клыки.
Подаст сигнал – «эту овечку можно задвинуть в дальний угол офиса, годами держать её на нижней ступени карьерной лестницы и пользовать в хвост и в гриву».
Нетушки!
Эта же юбка сочетании с белой майкой в спортивном стиле и жакетом цвета горчицы – ярко мазнет по глазам Евы Моро.
Мазнет и сразу даст в руки карточку с диагнозом – эта пытается запомниться нарядом и скрывает собственную пустую суть. Я ведь знаю этот бизнес. Здесь действительно судят по одежке.
Нет!
Зря я отправила рубашку Алекса его женушке. Повелась на его разводку, потеряла трофей. Надо было так её и надевать под эту юбку – плечи спустила, воротничок с отпечатком помады на видное место выставить, поясом перехватила. Отличный вышел бы аутфит! Наглый!
Увы! Придется обходиться чем-нибудь попроще.
Так, а если…
Нет, в жопу клетку!
Я без сомнений выгребаю из шкафа широкую рубашку, расписанную принтом под зебру. Амалистичных принтов боятся, и правильно делают. Надень неосторожно леопардовое платье — и вот тебя уже за глаза называют нимфеткой. Но я — я не боюсь.
Я вообще ничего не боюсь, у меня фамилия Клингер!
Вниз-вниз, что же надеть вниз?
Скромная девочка непременно надела бы строгие черные брючки со стрелочками. А как же! Собеседование же! А я…
Окей, пусть это будут брючки. Черные. Кожаные!
Так, а сверху, сверху, что же сверху? Чтобы усмирить две дикие вещи, сцепившиеся в одном ансамбле, нужно что-то совершенно крышесносное!
Гениальный выход — алый как кровь жакет.
У меня даже помада есть в тон!
И поясок найдется!
Не будь это собеседование — я бы, конечно, ограничилась одной активной вещью в аутфите. Парой, на худой конец. Но любое собеседование — особый случай. Праздник!
Собеседование в модный журнал требует демонстрации исключительного чувства стиля. А его — есть у меня! Лопатой не выгребешь, да и экскаватором тоже.
Я слышу высокое покрякивание Гошиного красного поршика. Почему поршика, а не Порша? А вот внутреннее ощущение у меня такое!
У Алекса — матерый мерс, а у Гоши — порши-и-ик!
— Это… — Звягинцев открывает рот, обозревая меня.
— Что! Ты в шоке, Георгинчик? — прокручиваюсь на каблуках, наслаждаясь потрясающим чувством. Чувство, когда три неслагаемые сложные вещи складываются в идеальный пазл — бесценно! Настолько бесценно — даже Козырю не заставить меня обожать это делать.