Её длинные пальчики искусно бегали по клавишам, извлекая звуки и соединяя их в музыку. Внимая одухотворенной девочке, я решил для себя точно и окончательно – она неземное существо, она – лучший учитель прекрасного, которое в каждом её движении, в каждом взгляде, в каждой линии и черточке тела, лишенного земной тяжести.
Когда девочка закончила играть, я был оглушен внезапной пустотой. Я и она, словно приходили в себя, возвращались в этот мир. Вдобавок Серега резанул по ушам:
– А песня про Мурку лучше!
Девочка поморщилась, вздохнула, сказала, точно спохватившись:
– Так, мальчики, мне уже поры собираться в музыкальную школу. Мои дни расписаны по минутам, чтобы ни одной минутки не пропали даром.
– А где то интересное, что хотела показать? – буркнул Серёга.
– Ты не заметил? – спросил я. Он помотал головой. – Тогда и объяснять незачем.
– Давай дружить, – сказал я девочке.
– Давай! – не замедлила ответить она. – Только чур, ты должен научиться делать прекрасное и быть необычным, чтобы было интересно с тобой, чтобы каждый день запомнился!
– Хорошо! Буду учиться и этому. Пока.
– Пока. Можешь завтра мне позвонить в это же время.
Мы вышли на лестничную клетку. Серёга, зевая и почёсывая за ухом, сказал:
– Ну чо, прокатимся на лифте по разу?
– Знаешь что, Серёга, жалко времени! Пойду-ка учить уроки.
PS: Девочка недолго жила в нашем доме: её папу перевели на более ответственную работу, и дороги наши как будто разошлись. Однако, когда я стал уже взрослым, вдруг встретил девушку с точно таким же именем и такой же неземной одухотворенности, и однажды услышал от неё: «Ты такой необычный и, порой, умеешь так искусно делать прекрасным и запоминающимся почти каждый день!» Я хлопнул себя по лбу, мгновенно вспомнив хрупкую и светлую девочку из параллельного класса… Выходит, справился с её задачей?! Чудеса, да и только!
Наш век – амбар ростовщика,
Где всё прогнило, изветшало,
Но чья-то добрая рука
Остатки в кучу пеструю собрала.
Какой там с виду сложен хлам!
Добро и зло лежат в обнимку.
То тут валяется, то там
Кусок стыда, кусочек чести,
Остаток дружбы роковой,
Кусман отрадного раздолья,
Частица удали былой,
Любовь, изъеденная молью…
На самом дне, в сыром углу –
Искрится правда на полу,
И та с обманом
Как будто бы в ладу…
из тетради осужденного (Свердловская область, поселок Сан-Донато, колония строгого режима, 1985 год)