Ещё одна моя пустая надежда…
— Нет, — донеслось от него негромкое.
Коротко и емко. И опять ни черта не понятно. Что напрягает больше прежнего.
— Почему?
— Потому что не хочу, — то ли утверждение, то ли вопрос.
— Да ты издеваешься что ли? — возмутилась. — Ладно, хочешь, я застираю тебе это пятно? — предложила альтернативу. — Или и правда заплачу за новую рубашку. Какую выберешь.
Как по мне, вполне нормальное такое предложение. На которое мне стала все та же тишина. Мужчина скользил по мне своим необыкновенным взором, и кажется, не слышал меня, пребывая в каких-то своих мыслях. И чем дольше смотрел, тем более тошно мне становилось. И страшно. Вдруг и правда заставит натурой платить за свою неосторожность? Ну нет, не надо мне такого!
— Да хватит ты молчать! — сорвалась на крик. — Неужели так сложно просто сказать, что к чему? Зачем я здесь? Что тебе от меня нужно? — повторила ранние вопросы.
Ответом мне стал очередной глоток янтарного напитка.
И это стало последней каплей для моих расшатанных за ночь нервов. Звон разбитого стекла почти оглушил. Это я бокал вырвала из его рук и саданула им об пол. Мелкие крошки, похожие на рассыпанные бриллианты, засверкали в естественном свете, порождая во мне чувство безысходности.
Но может хоть это его проймет?
Не проняло.
Он только недобро прищурился на мои действия.
Скотина!
— Выпусти меня! — потребовала повторно. — Слышишь? Выпусти! Иначе я не только бокал, я все здесь разнесу. Так что тебе не только рубашку новую покупать придется, но и ремонт делать.
— Нет.
Нет?
Ну… ладно.
Сам напросился!
Новый громкий звон разбитого стекла и осколки под ногами, вокруг которых лужицей расплылась янтарная жидкость.
— Мне продолжать? — уточнила как можно более холодно, пристально вглядываясь в льдисто-голубой взор напротив.
Тот, усмехаясь, махнул рукой в разрешении.
Наверное, это должно было меня остановить. Образумить. Но долгие часы ночной смены на ногах, последующая за этим нервотрепка из-за действий брюнета, его нежелание идти на компромисс — все это вылилось в безудержную ярость. Я вновь и вновь разносилась обстановку импровизированной гостиной, чувствуя, как с каждой уничтоженной вещью на душе становится все легче. Нервозность сменяется умиротворением.
— Успокоилась? — послышалось заинтересованное от мужчины.