– Он съел столько красной соли, что его голос... Как бы лучше выразиться... В общем, его голос обладает особыми свойствами. Влияет на сознание. Потому-то монахи и хранят молчание, здесь дозволено только слушать.
– Так вот что бывает, если пуд соли в одиночку съесть, – пробормотала я, не задумываясь.
– Что, простите?
– Ну, поговорка такая. В нашем мире. Чтобы узнать человека как следует, нужно с ним пуд соли съесть.
Вигго наклонился ко мне ближе, взял за руку и посмотрел в глаза с очень серьезным выражением.
– Я вас очень прошу, не вздумайте пробовать красную соль. Даже если предложат – откажитесь. Предвосхищая вопрос: вы услышите голоса, возможно, будут видения. Ни к чему вам это. Пусть с мертвыми монахи говорят.
– По этому поводу можете не беспокоиться, я принципиально не употребляю наркотики, – заверила я его. Ни малейшего желания пробовать неведомо что в столь неприятном месте у меня не возникло.
– Это не наркотик, – вздохнул Вигго. – Это гораздо хуже. Вы же сами видели, как оно меняет людей.
Знать бы еще, что для местных норма. Для меня священник был всего лишь очередным странным типом, только и всего. Но посвящать в свои рассуждения Вигго не стоило. Сама разберусь со временем, как-то ведь они среди всего этого бардака живут, значит, и я привыкну.
– Скоро за вами придут, надо бы переодеться, чтобы не заставлять их ждать, – сказал Вигго и открыл дверь в спальню.
Там для нас приготовили красные рясы – он объяснил, чтобы не отвлекать монахов, разгуливая среди них в нарядном платье. Мне, конечно, платье нравилось гораздо больше, чем бесформенный балахон, но правила есть правила.
Вскоре за мной явилась монахиня. Бесшумно ступая, взошла на веранду и замерла у порога. Низенькая и полная – большую грудь, массивные бедра и округлый животик не в силах была скрыть даже ряса. Из-под капюшона выглядывал оплывший подбородок. Кажется, поститься у них не принято...
Отругав себя за некрасивые мысли, я поспешила выйти к ней. Женщина быстро пересекла озеро и повела меня по извилистой тропке среди невысоких раскидистых сосен. Нагретая за день хвоя пахла умопомрачительно.
Священник ждал меня в маленьком уединенном домике. Обстановка внутри оказалась спартанской: квадратная комнатушка без мебели, только черный с золотом алтарь у стены да свернутый матрас в углу. Над алтарем курился горьковатый ароматный дым. Матрас выглядел жидковатым, но хотя бы чистым.