А уходить не хочется. Хочется рассмотреть её в привычной обстановке моей комнаты. Хочется "принять" ее - ощутить, как она осваивается здесь, как вписывается в окружающую действительность. Потому что знаю - она впишется, несмотря ни на что. Иначе, я сам впишу...
Иду в родительскую спальню. Ночник освещает большую кровать. Мать лежит сбоку от отца, устроив голову на его правом плече. Одетая, поверх одеяла, но со смытой косметикой и распущенными волосами.
- Мам, - зову шёпотом.
Открывает глаза не сразу. Вот дурак! Она, похоже, дремала!
- Ты лежи, лежи! Я думал, не спишь...
- Вань, ты прости! Я не знаю, чего меня понесло!
- Да ладно, ерунда! Ты... прости меня тоже. Если что, я дома. У себя в комнате буду.
- Иди. Иди спать, сынок.
Целую её в лоб, как будто я - ей родитель, а не она мне. Гладит щеку ухоженными мягкими пальцами. Укрываю её сброшенным на кресло пледом.
Перед тем, как направиться к себе, сворачиваю в кухню.
Да, я никогда ни о ком не заботился. И мне чуждо вот это странное желание - что-то для кого-то сделать, чем-то порадовать совершенно незнакомую девушку. Но хочется. И это - факт. Я не могу и не хочу противиться этому чувству.
Достаю из холодильника мамину шарлотку, отрезаю приличного размера кусок, наливаю в высокий бокал молока. Немного подумав, грею его в микроволновке - сам я люблю холодное, но для нее, как для маленькой девочки, хочется именно подогреть.
Спешу. И уже напридумывал себе всякого - как кормлю ее, как она рассказывает мне шепотом на ушко о своей беде, как успокаиваю, придумывая, что можно для нее сделать. Даже до поцелуя додумываюсь, пока иду... И, если уж совсем честно, не только до поцелуя...
Открываю дверь. Стараясь не испугать, чтобы не подумала, что это кто-то другой, от двери говорю тихонько:
- Это я, не бойся...
Прерываюсь, не договорив. Она спит, калачиком свернувшись на моей кровати. А рядом на тумбочке лежит огромный кухонный нож со старой выщербленной ручкой!
Как дебил, смотрю на это орудие убийства несколько минут. Это она для самозащиты использовать собиралась? Или использовала? А вдруг... Да нет! Обвожу взглядом тоненькую фигурку, так беззащитно, так по-детски подложившую ладошки под щеку. Такая милая, такая нежная... Такая, как она, и мухи не обидит!
Стараясь не стукнуть, осторожно ставлю стакан и тарелку с шарлоткой на свой письменный стол. Ну и что мне с тобой делать, девочка без имени?