— Шагай!
Они очутились в светлом зале, таком большом и просторном, что в нем могла поместиться вся Обитель Сна. Людей здесь не было, кроме мужчины, сидевшего возле окна. Перед ним стоял мольберт и стол, заваленный тюбиками краски. Он неспешно водил кистью по холсту, прорисовывая белые завитки облаков на лазурном небосклоне.
В груди неистово подпрыгнуло сердце, когда Ким узнала привычные очертания горы, похожей на зуб лисицы.
— В чем дело, Мелена? — спросил он, не оборачиваясь, — я же просил не беспокоить.
— Мой король, — она учтиво склонила голову и, пихнув «гостью» локтем, прошипела, — кланяйся!
Ким неумело поклонилась, но все равно не могла оторвать взгляда от картины.
— У нас новости из долины.
— Они не могли подождать?
— Никак нет. Мы поймали кхассера.
Кисть дрогнула, испортив белоснежное облако.
— А еще, привезли лекарку.
— Это еще зачем? — король недовольно рассматривал брак на картине.
— Она проснулась зимой и была в Андракисе.
Мужчина медленно поднялся, взял короткий нож со стола и безжалостно, крест-накрест исполосовал картину:
— Хлам.
После этого вытер руки льняным полотенцем и обернулся.
У него были маленькие невыразительные глаза, но зато весьма выдающийся нос, и рот большой пухлый, как у жабы. Зеленая, бархатная жилетка, накинутая поверх белой рубахи, подчеркивала внушительного размера живот, при этом руки и ноги были длинными и худыми. Он выглядел нелепым, но ни у кого и мысли не возникло бы смеяться. Потому что в его взгляде не было ни сочувствия, ни милосердия. Только лед.
Ким невольно сжалась, пытаясь казаться меньше, чем на самом деле.
— Мастер воспоминаний во дворце?
— Нет. Вы отправили его к восточным заставам…
— Пусть возвращается.
— Это займет неделю. Не меньше.
— До его приезда кхассера держать под стражей и не позволять набираться сил.
— А девчонка?
— Ее пристрой куда-нибудь. Пусть пока поработает. И смотри, чтобы ее никто трогал. Она нужна целой и невредимой.
***
Ким уже не понимала, что творится вокруг. Почему все менялось так быстро и без ее согласия. Кто все эти люди, которые считали, что вправе решать за нее: куда идти и что делать.
— Поторапливайся! — Мелена даже не обернулась, когда она споткнулась на лестнице, и едва не упала, в последний момент схватившись за холодные каменные перилла.
— Куда мы идем?
Ответа не последовало. Тогда, сделав еще пару шагов Ким, остановилась. Ее проводница сначала бросила взгляд через плечо, потом обернулась и недовольно спросила: