— Ефим!
Командир этого недотёпы стоял чуть в стороне, скрестив руки на
груди. На его лице играли желваки, а губы были плотно сжаты. Он был
зол, и это не сулило мальчишке ничего хорошего. Услышав мой голос,
Ефим обернулся и быстро подошёл к окну.
— Какого хрена здесь происходит? Кто этот щегол?
— Сергей ПроРысев, — Ефим встал таким образом, чтобы и парня
видеть, и меня. — Прибыл вчера, чтобы сменить Петьку. До этого был
на изнанке, на которую из Ямска можно попасть. Его впервые туда
направили. И как по заказу случился прорыв второго уровня. Летяг
много набили, но эти твари для нас лишними не бывают. Мы же почти и
не продаём их, разве только очень ограниченно лечебные зелья, у нас
же приготовленные.
Фыра не смогла затормозить на повороте и сбила с ног вышедшего
из дома Кузьму. Тот шёл с полным ведром воды. Ведро взлетело вверх,
а потом приземлилось точно ему на голову, предварительно окатив
водой.
— Ах ты ж зараза пушистая! — заорал Кузя, но из-за надетого на
голову ведра его голос звучал глухо.
— Сергею повезло, прямо на него на выходе из форта стая летяг
налетела, — продолжил говорить Ефим.
— В мешочке макры? — я усмехнулся.
— Макры, — ответил сотник. — И я не представляю, как забрать
этот проклятый мешочек у Фыры.
Тут Сергей сумел догнать наглую воровку, которая спёрла его
первые макры, и теперь подступал к прижавшейся к дому рыси,
уговаривая её.
Фырочка, отдай мне кристаллы, пожалуйста. Я тебе немного
отсыплю, — ворковал егерь. Я же высунулся ещё сильнее и гаркнул: —
Да что ты с ней нянькаешься?! Хворостину хватай и поперёк
задницы!
Сергей и Ефим так на меня посмотрели! А, ну да, как можно рысь
вдоль хребта? А то, что она совсем обнаглеет, их не трогало. Я
вскочил на подоконник и спрыгнул с той стороны. — Ну всё, попалась!
— и, подобрав с земли какую-то ветку, двинулся к Фыре.
Рысь смерила меня недовольным взглядом, выплюнула довольно
пожёванный мешочек, а потом исчезла.
— Надо же, — я покачал головой. — Куда она, не в курсе?
— К котятам, — ответил Ефим. — Почему она этого не делает
постоянно?
— Потому что ей больно, — я отшвырнул палку и потёр шею. —
Лебедев исследовал этот феномен. Что-то с гормональным уровнем
связано, и ей больно, когда она перемещается самостоятельно. Так
что делает это Фыра крайне редко: только если мне грозит нешуточная
опасность, ну или чтобы сбежать от меня и избежать вполне
заслуженного наказания.