– циничный рассказчик за кадром выдержал драматическую паузу. – Асколько еще таких «Наташ» бродит по земле, смотрит, читает и слушает нечто подобное? Сколько еще таких «Наташ» навсегда забудут, каким должен быть настоящий человек? Сколько еще таких «Наташ» превратится в интеллектуально усредненных кукол?».
Неизвестный персонаж с мультяшным голосом продолжал вещать под сменяющие друг друга фотографии. На экране компьютера появлялись изображения родителей девочки, она сама на больничной койке, похожая на тоненький, умирающий росток, и даже копии медицинских заключений и обилие медицинских справок о ее диагнозе. Когда видео закончилось панорамой того самого злополучного моста, Денис сам не сразу понял, что это за звук постепенно нарастает в сумраке рабочего кабинета. Только, когда хрип вырвался из грудной клетки писателя и через жгучую боль в сдавленном горле перерос в вопль, мужчина сорвался с места. Захрипев как раненый зверь – зло и отчаянно, он схватил первое, что попалось ему под руку. В этот момент старая печатная машинка марки «Ундервуд», со звоном разбитого стекла, полетела со второго этажа в снег.
***
Денис Леваев вынырнул из липких и тягучих воспоминаний. Он, как и прежде, сидел посреди хаоса своего рабочего кабинета и смотрел в черный экран ноутбука, который находился в режиме ожидания. Затылок полоснуло острой болью и, когда писатель от этого дернулся, у него над головой перегорела одна из лампочек. Он поднял голову и посмотрел на провода, тянущиеся по потолку, расползающиеся мелкой сетью по всему дому от чердака и до подвала. Пока мужчина сидел с задранной головой в рабочем кабинете, в коридоре второго этажа мигнул и погас свет. Это электропроводка не выдержала перепада напряжения. В этот момент внутри писателя, с шелестом и треском, тлел прежний и без того безрадостный мир, тлел, обнажая голые остовы его уставшей, человеческой души.
***
Серые фасады города горели пестрыми прямоугольниками рекламы. Их навязчивое многообразие тянулось блестящим, нависающим каскадом, взывающим к усталым людям, бредущим сквозь падающий снег. Несуществующие в реальности и выбеленные до нелепости, глянцевые боги и богини высокомерно взирали из своего двухмерного, идеального мира на людской муравейник. Эти иллюзорные мерцающие порталы зажигались и гасли, искрились и двигались, отражаясь на лобовом стекле автомобиля Дениса, который медленно ехал в пробке мимо изображения девушки, прикрывающей свою голую грудь книгой, мимо эффектно одетой женщины, призывающей делать, что вздумается, и никогда не испытывать чувства вины. Мимо мужчины, который на частном самолете улетает в закат с компанией девиц и призывает жить по своим правилам. BMW писателя катился в автомобильной пробке среди буйства красок рекламы, над которой хозяином возвышался бизнес центр «Черные паруса». Эти две башни стояли у залива и представляли собой семьдесят пять этажей помпезности и деловой роскоши. Построенные на подобии формы парусов яхт, с острым верхом и широким основанием, в профиль они походили на узкие, выгнутые в сторону воды треугольники. Писатель все смотрел на их зловеще горящие огни, пока задыхающаяся от смога улица тонула в гудках автомобильных клаксонов.