Только шестой дом оказался с виду нетронутым. Двери оказались на
своих местах. Узкие высокие окна закрывали плотные ставни,
почерневшие от времени. Но всё равно они выглядели крепко.
Навалившись плечом, я попытался выдавить дверное полотно, но оно
или открывалось наружу, при этом ручки на ней не было, или за годы
диффузия склеила дерево и камень в монолит. Кинжал худо-бедно
древесину резал, но уж очень плохо. При этом оружие было непростым.
И значит, дерево тоже не являлось обыкновенным. Может быть, за
такое в этом мире немало платят. Как платят на моей Земле за старую
древесину, ради которой люди катаются по заброшенным деревням и
разбирают избы, которым по сто лет с гаком.
М-да, я тут полчаса провожусь, пока проковыряю дыру. Пришлось
воспользоваться техникой. Дважды взмахнул ладонью, посылая в
преграду тончайшую водную струйку под немыслимым давлением.
Результат порадовал. Вода прорезала дверь насквозь, отрезав
неровный треугольник в нижней части. И при этом шума особого не
случилось. Пнув ногой по отрезанной части, я с легкостью втолкнул
внутрь кусок дверного полотна. после чего ужом скользнул в
проделанное отверстие.
Внутри ожидаемо оказалось темно, хоть глаз коли, но темнота
оказалась не проблемой. В артефактном кольце от бывшего владельца
остались свечи с лучинами и, главное, факелы. Один из них я и
запалил при помощи огнива. Получилось легко, сам не ожидал такой
сноровистости от себя. Или сработали мышечные навыки тела-донора,
или факелы с огнивом не простые.
В доме было пыльно, сыро, пахло плесенью, вроде как мышиным
помётом и старым домом. Причём, отчего-то деревянным. Или тут вина
перекрытий? Если кто-то хоть раз разбирал старые дома, те же дачи,
которым лет по тридцать-сорок, и они использовались в качестве
жилья регулярно, а не сезонно и год через два, то этот запах ни с
чем не спутает.
Первый этаж, где я оказался, когда-то хозяевами использовался в
качестве кухни. столовой и кладовой. В шкафчиках и на двух столах
всё ещё стояла посуда. Совсем простая и невзрачная из обожжённой
глины без каких-либо украшений. На стенах висели
сопревшие тряпки, деревянные дощечки, какие-то резные фигурки и
вроде как маски. Всё это покрыто слоем пыли, под которой мелкие
детали терялись. Обежав помещение быстрым взглядом, я направился к
широкой и крутой лестнице, ведущей на второй этаж. Там я нашёл три
комнаты. Проход в каждую закрывали плетёные из тростника циновки.
Заглянув в первую, я увидел две узких кровати слева и справа. Между
ними стоял столик, сбитый из узких дощечек, на нём стояла масляная
лампа, глиняное блюдо и два стакана из того же материала. Кончиком
посоха поддел тряпьё на левой кровати и отшатнулся. Из-под него на
меня глянули пустые глазницы черепа.