Она собрала такую большую охапку, что не видела землю. Андрей вскочил, поспешил навстречу и хотел принять черемшу из рук в руки. Ладонь правой руки скользнула под стебли и совершенно случайно зацепила край приподнятой кофточки. Сам того не ожидая, Андрей почувствовал изогнувшуюся от неожиданного прикосновения гибкую талию Маши, нежный лоск кожи и девичью грудь. Он ощутил напряжение замершего тела, пожар метнувшейся к сердцу крови. Инстинктивно защищаясь, Маша прижала к себе охапку черемши, под которой находилась рука Андрея.
Лицо в лицо. Глаза в глаза. Дыхание в дыхание. Остановился мир, замерли движения, исчезли звуки…
Это продолжалось не более двух секунд, но Маше показалось, что их близость длится целую вечность, что окружающие девчата все видят и внимательно наблюдают за происходящим. Опомнившись, девушка отшатнулась от Андрея, и черемша посыпалась на землю.
Но девчата были заняты работой и даже не подняли головы. Леха мирно дремал под кедром. И лишь Татьяна, одна из всех, краем глаза наблюдала за Машей и Андреем.
О! Если бы кто видел, в каком бешенстве сузились глаза ревнивицы, как потемнело ее лицо! Что пришло ей в голову, когда именно в этот момент, как будто на беду, к ней подошла Наташка и без всяких умыслов, каверз и хитростей заговорила о чем-то? Что происходило в злой и мстительной душе Татьяны?
Быстро, резко и сильно замахнувшись, Татьяна ударила Наташку толстенной черемшой по щеке. Звонкий щелчок и хруст разлетевшегося на несколько частей сочного стебля, как удар хлыста, разнесся по всей поляне. Наташка завизжала от боли и, схватившись ладошкой за щеку, бросилась под спасительное крыло сестры.
– Ты что, совсем рехнулась, на ребенка руку поднимаешь? – сурово пробасил Андрей, вместе с Машей успокаивая захлебывающуюся слезами Наташку.
– Посмотрите, какие нежности! Да я ее легонечко, чуть-чуть, а она уже и разревелась! – протянула Татьяна.
Андрей мягко отстранил Наташину ладошку, и все увидели протянувшийся от левого уха до подбородка рубец, на глазах превращающийся из красной полоски в сливовую борозду.
Девчата подавленно молчали. Они видели, что Татьяна была не права, но вступиться за девочку никто не решался, так как авторитет девушки был неоспорим. Лишь один Андрей, едва не сжимая кулаки, продолжал защищать девочку: