– К чёрту загадочные обстоятельства! – гаркнул Репин. – Умер и всё! Своей смертью, в своей постели. Поинтересуйся, кто там из ныне покойных работников был на плохом счёту и уволился в связи с утратой служебного доверия, или как там у них это называется? Мёртвые сраму не имут, а государству – польза.
«Польза от подделанной картины государству, конечно, сомнительная», – подумал Васнецов, а вслух сказал:
– Неплохо бы шпиона какого-нибудь найти…
– Какого ещё шпиона? – насторожился Репин.
– Контрразведка задерживает иностранного шпиона, а он, кроме госсекретов, ещё и бесценное художественное полотно при-ты-рил… – последнее слово Михаил Викторович проговорил в замедленном темпе. Причиной тому стали изменения в лице генерала.
– Что?! – Ефим Ильич, опершись руками о стол, взмыл в полный рост и не стал усаживать вскочившего Васнецова. – Посвящать контрразведку в детали операции?! Ты ещё президенту американскому о наших планах расскажи! Да контрразведка нас за это дело так притырит, что сами в шпионаже и воровстве картины сознаемся!
– Но Вы же одобрили международный размах… – замерев по стойке «смирно», промямлил Васнецов.
– Международность развивай, но на шпионаж не замахивайся! Нормального интуриста найди, без всяких разведок, сунь ему картину, а потом изобличи! Я что, учить тебя должен? – потрясая кулаками в воздухе, орал Ефим Ильич.
– Есть найти нормального интуриста! – Васнецов смотрел на генерала, как провинившийся сторожевой пёс на хозяина.
– А насколько он нормален, решать буду я, – устав от крика, генерал сел на место и налил себе в стакан воды из графина. – А то ввяжешь в операцию какого-нибудь Пикассо…
– Пикассо умер, товарищ генерал.
– Умер? – генерал поставил стакан на стол. – Это хорошо… Хотя, постой! На кой чёрт нам два покойника? У нас по плану кто покойник?
– Сотрудник музея, – напомнил Васнецов.
– А иностранец живым быть должен!
– Будет живым, товарищ генерал! – щёлкнул каблуками следователь.
– В общем, через сутки – генерал достал из кармана носовой платок и вытер пот со лба, – представишь кандидатуры иностранных граждан. И никакого шпионажа! Слышишь? – он погрозил Васнецову кулаком. – Кандидатуры живых, не связанных со шпионажем, иностранцев и фамилии мёртвых музейщиков, которые могли картину спереть, – подытожил Ефим Ильич своё распоряжение.