Внешне я никак не отреагировал на его слова, но внутренне
удивился. Недооценил я информативность княжеских родов. Про тот
случай знало не так много людей, и что-то мне подсказывает, что
Алексей как раз знал, с кем ему придётся делить комнату.
Либо ему не хотелось, чтобы другие аристократы к нему
подмазывались, либо он решил, что я возможный гений и со мной не
помешает завести дружбу. Про подчинение роду Демидовых речи не шло
— захоти я так поступить, то не стал бы вступать в орден, это
довольно очевидный факт.
В общем, сейчас размышлять над этим смысла нет. В данный момент
я ничего изменить не смогу. Главное держать в уме, что каждый
преследует свои цели, и за дружелюбной улыбкой могут скрываться
самые разные мотивы. Хоть в ордене все равны, но существует также
жизнь за стенами Цитадели, а там идёт постоянная игра между
аристократами, политика в которой каждый продвигает свой род и
старается принизить чужой, постоянное соперничество за ресурсы. И
люди для политиков точно такой же ресурс как и все остальные.
— Слухи часто преувеличивают, превращая правду в вымысел, —
немного подумав, ответил я, после чего сел на занятую кровать. — На
ближайшие три месяца мы с вами будем соседями, так что время узнать
друг друга получше ещё будет. А сейчас предлагаю отдохнуть и
поспать.
— Весьма прямолинейно, — хмыкнул в ответ Алексей.
— Вы привыкнете, — сказал я и не успел ничего добавить, как
услышал механический голос из динамиков.
— Ученикам с первой по девятнадцатую комнату быть на первом
плацу через пятнадцать минут для построения.
— Отдохнуть нам видимо не дадут, — уже не таким довольным
голосом произнёс Алексей. — И чего им неймётся? Учения же завтра
начинаются.
— Химеры тоже не предупреждают о нападении, — встав с кровати, я
вышел за дверь и принялся ждать княжича. Спустя две минуты он вышел
уже в академической форме.
— Спасибо, что подождали, — спокойным голосом поблагодарил меня
княжич.
— Не бросать же вас одного, — пошутил я в ответ, на что получил
сдержанную улыбку Алексея.
Мы вместе спустились на плац и построились в четыре ряда по
росту. Я стоял впереди третьей линии и одним из первых увидел
приближающегося в нашу сторону мужчину в чёрном мундире, с
серебряными вставками.
Он не производил такое же величественное впечатление, как
магистр Рус, однако выглядел сурово. Особенное впечатление
производили его уродливые шрамы на лице — какие-то точно были
нанесены мечом и саблей, а какие-то химерами.