Сейчас там лежала древняя, плотно
обмотанная от шеи до колен проводом пылесоса, и отрешённо смотрела
сквозь тихо бурчащую тучку Гнева Небес над собой. Но, даже не
взирая на то, что исходящая от неё аура поглощалась витками
проводом и рассеивалась теплом, на психику всё равно давило, но
лишь лёгким чувством необъяснимой тревожности.
Вчера я растаскивал кости, сооружал
подобие мебели и наводил тут маломальский порядок, пока Ибун гулял
по лесу и собирал ингредиенты для успокоительных пилюль. А сегодня,
в моё отсутствие, он окончательно облагородил территорию, соорудил
из крупного черепа купель, натаскал воды, развесил травки и
грибочки на сушилке, приспособив под это большую рёберную клетку, и
прикрыл ноздри нашего дома занавеской из ползучих растений.
Вот такие приключения по мне! Сидишь,
любуешься природой, ждёшь поздний ужин и никаких тебе психов
вокруг. Плюс теперь я не настолько беспомощный и наивный, как в
первые дни в этом мире. Можно сказать пообвыкся, заматерел, а если
ещё поднабраться опыта, то против меня и пылесоса вообще ни у кого
тут шансов не будет! Теперь главное постараться преумножать своё
имущество, а то мы какие-то неправильные приключенцы – крутые
шмотки погрызли мыши и сгорели, алхимический казан пролюбили в
лесу, молот со всем скарбом утопили… И это я ещё молчу про
дорогущие пилюли, которыми мы разве что из рогатки не стреляем!
Ещё и лыжи жалко. Надеюсь, эта
засранка Мяу сейчас довольна собой и радуется жизни, ведь как
только я доберусь до неё – а я доберусь! – то сразу надеру ей
жопку, а дальше по обстоятельствам. Теперь у меня были реальные
шансы и возможности влиться в местный социум на правах равного по
силе, или потенциалу, а не в качестве расходного материала для
опытов.
Пока я занимался самобичеванием и
постройкой планов на будущее, Ибун отчекрыжил ножки крабочерепахи и
поставил их на огонь вариться в черепе.
— Вырубай прожектор, — скривился я,
когда он присел рядом и ослепил меня ярким светом маракаса.
Он снял артефакт с головы и тот сразу
погас. Всё вокруг мгновенно погрузилось во тьму и лишь отблески
пламени костра играли бликами на костях. Некоторое время созерцали
завораживающую игру света и тени. Молча, по-мужицки. Под этим
бездонным звёздным небом, посреди густого леса вдалеке от
поселений, все слова кажутся лишними и не важными, когда главенство
занимает древнее, первобытное чувство ответственности за себя и
свой отряд, когда не на кого рассчитывать кроме самих себя.