Я даже переодеваться не стал, чтобы не тратить время, а сразу
отправился за девушкой. Сейчас мне было плевать, что на мне грязный
смокинг, оставшийся ещё с Бала Мёртвых, и что от меня воняет
тухлятиной и гарью из червоточины.
Это было ничто по сравнению с опасностью, которая нависла над
Виринеей. Надо было срочно взять её под защиту.
До места мы летели через два пространственных коридора. Дважды
на окна АЭ-Роптера опускались ставни, и дважды из окон салона
открывались виды: сначала — пригород Петербурга; потом — густой лес
и туман.
Когда окна открылись третий раз, то я увидел уже другой военный
объект, совсем не похожий на предыдущие. Не школа и не корпус для
работы силовых служб.
Это была тюрьма.
Нет, никакой колючей проволоки, надзирателей по периметру и
своры собак тут не имелось. Это был комплекс обычных трёхэтажных
зданий за высоким забором, вполне даже симпатичных, выкрашенных в
жизнерадостные зелёно-белые цвета.
Но то, что это тюрьма, не было никаких сомнений.
От неё веяло тяжестью приговоров.
Непроницаемая магическая граница здесь тоже ощущалась. Её явно
возводили целой группой магов из разных Путей и поддерживали в
постоянной активности.
Внутрь меня не пустили. Всё, что было позволено — это открыть
салон АЭ-Роптера и впустить троих человек, ждущих на площадке, а
затем снова взлететь и отправиться обратно.
Из трёх пассажиров двое были охранниками. Причём обе — женщины
сурового вида. А вот третья…
Я проводил её взглядом, пока она садилась в кресло АЭ-Роптера, а
заодно проверил, поставили ли на неё Печать Блокады.
Да, поставили.
Временную, но всё же.
Треугольник мерцал красной краской прямо на лице Виринеи (на
правой щеке) — так делали в тюрьме, чтобы сразу видеть, есть ли на
заключённом Печать.
Виринея устроилась в кресле напротив меня, звякнув наручниками.
Её уже успели переодеть в неприметный серый костюм, будто
учительницу из пансиона, а её яркие волосы спрятали под платком.
Рядом с ней сели обе охранницы. На меня девушка, кстати, так ни
разу и не посмотрела, сразу уставившись в пол.
Жан Николаевич наклонился к моему уху и прошептал:
— Эта скромница убила двести двадцать три человека, включая
очень серьёзных людей из высшего общества. Вы уверены, что
справитесь с ней?
— Справлюсь, — ответил я, внимательно изучая Виринею.